– Нерон! На место! – крикнула, появляясь на пороге, Динка. – На место, живо!
– Выгоните его во двор! – завизжал сыщик.
– Но, господин жандарм, он сожрет там пристава! – невозмутимо ответила Динка, держа собаку за ошейник.
– Ну так привяжите его! – все еще размахивая перед собой стулом, кричал перепуганный сыщик. – Ни шагу дальше террасы! – заорал он, видя, что Динка собирается выйти.
– Прошу вас вести себя прилично. Вы, кажется, полагаете, что моя младшая дочь и есть тот переодетый железнодорожник, которого вы собираетесь задержать в моем доме! – язвительно сказала Марина.
– Я не обязан высказывать вам свои предположения, госпожа Арсеньева! Но ваша младшая дочь сейчас пояснит вам… Пожалуйте сюда, барышня! Будьте любезны сказать мне, о чем вы беседовали на перроне с приезжим железнодорожником?
– Ты беседовала с железнодорожником? – удивленно спросила Марина, обращаясь к дочери. Динка пожала плечами.
– Я даже не заметила, железнодорожник он или нет… Просто какой-то человек спросил у меня, где Рубижовка.
– Так, так… А что вы делали потом? Что вы делали, когда мы с Петровым направились по следу этого железнодорожника? Отвечайте, барышня! – постукивая пальцами по столу и пытливо глядя на Динку, строго допрашивал сыщик.
– Что я делала потом? – Динка посмотрела на него широко раскрытыми глазами и вдруг, словно что-то вспомнив, весело расхохоталась: – Да я же с вами была! Ну конечно, с вами! Неужели вы не помните? Я еще приняла вас за своего дядю!
– Позвольте, позвольте, барышня! Не считайте нас дурачками! Вы действительно кричали: «Дядечка! Здравствуйте, дядечка!» Но с какой целью это было сделано?
– Но я же вам сказала, что я обозналась… Потому что мы ждем в гости дядю.
– Мы действительно ждем моего брата, – вмешалась Марина. – Но я не понимаю, Дина, как могла ты так ошибиться? Что же общего у этого господина с твоим дядей? – раздраженно сказала она, обращаясь к дочери. – Твой дядя никогда не служил в полиции…
– Но, мамочка, ты говорила, что дядя всегда носит с собой плед, а этот господин жандарм так замаскировался под нашего дядю, что тоже нес плед… – оправдываясь, сказала Динка.
– Ну, если вы были с пледом, тогда понятно, что моя дочь могла ошибиться, – спокойно заметила Марина. – Да еще в толпе, возможно… Но к чему весь этот допрос? Если вы предполагаете, что этот приезжий прячется в моем доме, то ищите и увольте нас от лишних разговоров, – выпрямившись и глядя на сыщика сверху вниз, величественно бросила Марина.
На террасе снова залаял Нерон, и в дверь боком протиснулся Петров.
– Очень злая собачка у вас, очень вредная собачка, я извиняюсь, – залепетал он, заискивающе глядя на Марину и кладя на кончик стола перед сыщиком окурок козьей ножки, скрученной из газетной бумаги.
– Все осмотрено, ваше благородие. В сарае нет лошадки и нет брички. Я ихний выезд и ихнюю лошадку хорошо знаю, так вот, извольте видеть, на месте их не оказалось. А на чердаке обнаружен сей окурок, именуемый козьей ножкой, – подобострастно пояснил он, касаясь плеча сыщика своей толстой, лоснящейся физиономией. – Я так думаю, ваше благородие, что в семействе госпожи Арсеньевой козьи ножки, тем более с махоркой, курить некому. – Он наклонился еще ниже и, многозначительно подняв бровь, добавил: – Так что, может быть, солдат…
– А! Солдат! – вдруг закричала Динка. – Наконец-то вы надумались искать его! Ты же ничего не знаешь, мамочка, а здесь просто исчезают люди, а потом их находят убитыми! Сначала Якова-музыканта, потом студента в ирпенском лесу, а теперь пропал солдат! А полиция даже не почешется, бегает за каким-то железнодорожником и ничего не видит перед своим носом!
– Дина, Дина! Веди себя прилично! Какое нам дело до этого солдата? – резко прикрикнула на дочь Марина.
Петров с раскрытым ртом уставился на обеих. Сыщик хлопнул ладонью по раскрытой папке.
– Вы мне мешаете, барышня! Петров, займитесь обыском! Обойти все комнаты и осмотреть все самым тщательным образом! Разрешите продолжать допрос.
Сыщик обернулся к безмолвной, словно застывшей в брезгливом созерцании Мышке:
– Ваше имя-отчество, барышня?
– Анжелика Александровна Арсеньева, – спокойно, безжизненным голосом ответила Мышка, глядя куда-то мимо головы сыщика. Ей было противно все: и шмыгающая по комнатам фигура Петрова, и рассевшийся на стуле сыщик. Тошнотная муть подступала к горлу, но лицо Мышки выражало только глубокое равнодушие и брезгливость.
– Что вы скажете относительно прибывшего к вам вчера железнодорожника? – спросил сыщик.
– Я его не видела, – сказала Мышка.
– Вы были дома и не видели?
– Да, я была дома и не видела!
– Так, так… А что вы скажете насчет родственника, которого вы ждали?
– Ничего. Мы ждали и ждем, – безразлично ответила Мышка.
– Очень хорошо. Тут ваша сестрица говорила, так сказать, о пропаже солдата? Вы что-нибудь слышали об этом?
– Нет. Я работаю в госпитале и отдаю все свое внимание раненым солдатам, так что мне некогда интересоваться историей с пропавшим солдатом. Это дело полиции, – так же безразлично ответила Мышка.
– Похвально, похвально. А скажите, пожалуйста, что, Ефим Бессмертный, ваш сосед, часто возит вас на станцию?
– Почти всегда. Отвозит и встречает, – кратко ответила Мышка.
– Очень хорошо. Но сегодня вы дома. Так скажите, пожалуйста, кого же повез сегодня Ефим? Прибавим к этому: так рано и в такую погоду.
– Здравствуйте! – насмешливо сказала Динка. – Вы застали нас еще спящими, а теперь спрашиваете, кого повез Ефим? Ну кого он повез, если мы все дома!
– Я думаю, что мама послала Ефима встречать первый утренний поезд! – сказала Мышка. – А может, что-нибудь купить…
– Госпожа Арсеньева! Я прошу вас совершенно определенно ответить на мой вопрос: куда и зачем вы послали Ефима Бессмертного на вашей бричке, учитывая ранний час и погоду?
Чуткое ухо Динки уже давно уловило знакомый скрип колес, но она выжидала момент, когда бричка приблизится к крыльцу, и с криком: «Да вот он сам!» – мгновенно выскочила на террасу.
– Ефим! Вы встречали утренний поезд?
Петров схватил ее под локоть и втащил в комнату. Сыщик стукнул кулаком по столу.
– Я просил не выходить из помещения! – заорал он. – Я в последний раз предупреждаю вас, госпожа Арсеньева, что ваша младшая дочь ведет себя непозволительно и дерзко! Примите меры!
– А я попрошу вас сократить ваши вопросы, они лишены всякого смысла. И если вы пришли делать обыск, то делайте ваше дело и оставьте нас в покое! – решительно сказала Марина.
Ефим, стуча сапогами и отряхиваясь, на глазах Петрова вытащил из брички мешок с мукой и понес его в комнату.
