Вот уже кончились участки таких лесничих, о которых Старший только слышал, но не встречал ни разу в жизни. А потом дорожка пошла всё вверх и вверх, и, когда рассвело, мальчик увидел: крутом, куда ни глянешь, всё горы и горы, покрытые густыми лесами.
Старший остановился.
Он знал, что от их дома до гор семь недель езды. Как же он добрался сюда за одну только ночь?
И вдруг мальчик услышал где-то далеко-далеко лёгкий звон. Сначала ему показалось, что это звенит у него в ушах. Потом он задрожал от радости: не бубенчики ли это? Может быть, младший брат нашёлся и отец гонится за Старшим в санях, чтобы отвезти его домой?
Но звон не приближался, и никогда бубенчики не звенели так тонко и так ровно.
– Пойду и узнаю, что там за звон, – сказал Старший.
Он шёл час, и два, и три. Звон становился всё громче и громче. И вот мальчик очутился среди удивительных деревьев – высокие сосны росли вокруг, но они были прозрачные как стёкла. Верхушки сосен сверкали на солнце так, что больно было смотреть. Сосны раскачивались на ветру, ветки били о ветки и звенели, звенели, звенели.
Мальчик пошёл дальше и увидел прозрачные ёлки, прозрачные берёзы, прозрачные клёны. Огромный прозрачный дуб стоял среди поляны и звенел басом, как шмель. Мальчик поскользнулся и посмотрел под ноги. Что это? И земля в этом лесу прозрачная! А в земле темнеют и переплетаются, как змеи, и уходят в глубину прозрачные корни деревьев.
Мальчик подошёл к берёзе и отломил веточку. И, пока он её разглядывал, веточка растаяла, как ледяная сосулька.
И Старший понял: лес, промёрзший насквозь, превратившийся в лёд, стоит вокруг. И растёт этот лес на ледяной земле, и корни деревьев тоже ледяные.
– Здесь такой страшный мороз, почему же мне не холодно? – спросил Старший.
– Я распорядился, чтобы холод не причинил тебе до поры до времени никакого вреда, – ответил кто-то тоненьким звонким голосом.
Мальчик оглянулся.
Позади стоял высокий старик в шубе, шапке и валенках из чистого пушистого снега. Борода и усы старика были ледяные и позванивали тихонько, когда он говорил. Старик смотрел на мальчика не мигая. Не доброе и не злое лицо его было до того спокойно, что у мальчика сжалось сердце.
А старик, помолчав, повторил отчётливо, гладко, как будто он читал по книжке или диктовал:
– Я. Распорядился. Чтобы холод. Не причинил. Тебе. До поры до времени. Ни малейшего вреда. Ты знаешь, кто я?
– Вы как будто Дедушка Мороз? – спросил мальчик.
– Отнюдь нет! – ответил старик холодно. – Дедушка Мороз – мой сын. Я проклял его, – этот здоровяк слишком добродушен. Я – Прадедушка Мороз, а это совсем другое дело, мой юный друг. Следуй за мной.
И старик пошёл вперёд, неслышно ступая по льду своими мягкими белоснежными валенками.
Вскоре они остановились у высокого крутого холма. Прадедушка Мороз порылся в снегу, из которого была сделана его шуба, и вытащил огромный ледяной ключ. Щёлкнул замок, и тяжёлые ледяные ворота открылись в холме.
– Следуй за мной, – повторил старик.
– Но ведь мне нужно искать брата! – воскликнул мальчик.
– Твой брат здесь, – сказал Прадедушка Мороз спокойно. – Следуй за мной.
И они вошли в холм, и ворота со звоном захлопнулись, и Старший оказался в огромном, пустом ледяном зале. Сквозь открытые настежь высокие двери виден был следующий зал, за ним ещё и ещё. Казалось, что нет конца этим просторным, пустынным комнатам. На стенах горели холодным белым светом круглые ледяные фонари. Над дверью в соседний зал, на ледяной табличке, была вырезана цифра «2».
– В моём дворце сорок девять таких залов. Следуй за мной, – приказал Прадедушка Мороз.
Ледяной пол был такой скользкий, что мальчик упал два раза, но старик даже не обернулся. Он мерно шагал вперёд и остановился только в двадцать пятом зале ледяного дворца.
Посреди этого зала стояла высокая белая печь. Мальчик обрадовался. Ему так хотелось погреться.
Но в печке этой ледяные поленья горели чёрным пламенем. Чёрные отблески прыгали по полу. Из печной дверцы тянуло леденящим холодом.
И Прадедушка Мороз опустился на ледяную скамейку у ледяной печки и протянул свои ледяные пальцы к ледяному пламени.
– Садись рядом, помёрзнем, – предложил он мальчику.
Мальчик ничего не ответил.
А старик уселся поудобнее и мёрз, мёрз, мёрз, пока ледяные поленья не превратились в ледяные угольки.
Тогда Прадедушка Мороз заново набил печь ледяными дровами и разжёг их ледяными спичками.
– Ну, а теперь я некоторое время посвящу беседе с тобою, – сказал он мальчику. – Ты. Должен. Слушать. Меня. Внимательно. Понял?
Мальчик кивнул головой.
И Прадедушка Мороз продолжал отчётливо и гладко:
– Ты. Выгнал. Младшего брата. На мороз. Сказав. Чтобы он. Оставил. Тебя. В покое. Мне нравится этот поступок. Ты любишь покой так же, как я. Ты останешься здесь навеки. Понял?
– Но ведь нас дома ждут! – воскликнул Старший жалобно.
– Ты. Останешься. Здесь. Навеки, – повторил Прадедушка Мороз.
Он подошёл к печке, потряс полами своей снежной шубы, и мальчик вскрикнул горестно. Из снега на ледяной пол посыпались птицы. Синицы, поползни, дятлы, маленькие лесные зверюшки, взъерошенные и окоченевшие, горкой легли на полу.
– Эти суетливые существа даже зимой не оставляют лес в покое, – сказал старик.
– Они мёртвые? – спросил мальчик.
– Я успокоил их, но не совсем, – ответил Прадедушка Мороз. – Их следует вертеть перед печкой, пока они не станут совсем прозрачными и ледяными. Займись. Немедленно. Этим. Полезным. Делом.
– Я убегу! – крикнул мальчик.
– Ты никуда не убежишь! – ответил Прадедушка Мороз твёрдо. – Брат твой заперт в сорок девятом зале. Пока что – он удержит тебя здесь, а впоследствии ты привыкнешь ко мне. Принимайся за работу.
И мальчик уселся перед открытой дверцей печки. Он поднял с полу дятла, и руки у него задрожали. Ему казалось, что птица ещё дышит. Но старик не мигая смотрел на мальчика, и мальчик угрюмо протянул дятла к ледяному пламени.
И перья несчастной птицы сначала побелели как снег. Потом вся она стала твёрдой как камень. А когда она сделалась прозрачной как стекло, старик сказал:
– Готово! Принимайся за следующую.
До поздней ночи работал мальчик, а Прадедушка Мороз неподвижно стоял возле. Потом он осторожно уложил ледяных птиц в мешок и спросил мальчика:
– Руки у тебя не замёрзли?
– Нет, – ответил он.
– Это я распорядился, чтобы холод не причинил тебе до поры до времени никакого вреда, – сказал старик. – Но помни! Если. Ты. Ослушаешься. Меня. То я. Тебя. Заморожу. Сиди здесь и жди. Я скоро вернусь.
