Это был последний раз, когда Робби Темплтон искал помощи у взрослых. Отныне он остался совсем один.
И, словно тьмы было недостаточно, Робби все острее ощущал, что он не такой, как все. Его не интересовали девушки, хотя так называемые друзья, парни, которые вились вокруг него, потому что Роберт был богат и красив, но ничего не знали о муках его изломанной души, помешались на девчонках. Особенно на их грудях, ногах и вагинах.
– Видели сиськи Рейчел Макфи? Клянусь, эти крошки утроились в размере всего за одно лето!
– У Энни Матис самая сладкая, тугая маленькая «киска» во всем десятом классе. Вот и толкуй о туннеле любви!
– Если к концу года Анжела Брикли не возьмет губками мой «петушок», клянусь, я покончу с собой!
Конечно, они несли всякую чушь! Хвастали друг перед другом. Робби хорошо знал, что большинство мальчишек в его классе все еще девственники, несмотря на разговоры о «кисках» и минетах. Но это было совершенно не важно. Проблема в том, что они заглядывались на девушек. Все.
Кроме Робби Темплтона.
Он вспомнил, как у него упало сердце, когда несколько недель назад Лекси торжествующе объявила:
– Я знаю, почему у тебя нет девочки!
Расхаживая по кухне в любимом ярко-розовом платье принцессы и посасывая вишневую колу сквозь спиральную соломинку, она кокетливо похлопала ресницами, совсем как миниатюрная Мэй Уэст.
Четыре года и уже умеет флиртовать лучше брата!
– Ничего ты не знаешь, Лекси!
– А вот и знаю!
Знает? Неужели все так очевидно?
Робби изо всех сил пытался не слишком пристально смотреть на мальчиков. Так старался, что иногда даже глаза болели! Во всяком случае, в школе он никогда этого не делал. Не потому, что боялся насмешек других мальчишек. Потому что собственные чувства были ему противны. Его терзал стыд, которого он не мог ни понять, ни выразить словами. Не может же он быть геем! Он отказывается быть геем! Кроме того, если ты не поддаешься своим порывам, не удовлетворяешь своих желаний, значит, формально ты вовсе не гей. Просто сбит с толку и не можешь найти свой путь. Не так ли?
Лекси с обожанием взирала на брата.
– Все потому, что ты ждешь, пока я вырасту! И тогда ты сможешь жениться на мне, верно?
Облегчение было таким огромным, что Робби расхохотался, подхватил сестру на руки и стал кружить, пока та не завизжала от восторга.
– Верно, солнышко! Очень даже верно!
– Это я – твоя принцесса!
– Да, Лекси! Ты моя принцесса.
– Разуй глаза, олух!
Робби растерянно поднял голову. Он был так погружен в свои невеселые мысли, что не видел, куда идет. И наткнулся на спешившего на ленч бизнесмена, да с такой силой, что сбил его с ног.
– Ты что, кретин или идиот? Урод несчастный! – завопил мужчина.
– Простите, я вас не заметил.
Робби снова опустил голову и двинулся дальше. Но в голове снова и снова проигрывались злые слова.
«Он прав. Я урод!..»
Мальчик снова брел наугад. Он понимал, что рано или поздно придется вернуться домой, но сейчас на это просто не было сил.
Свернув к вокзалу Гранд-Сентрал, он купил билет, сам не зная куда, и запрыгнул в первый попавшийся поезд.
Глава 4
Девушка была рыжей. С огромными грудями, которые мячиками перекатывались под облегающим свитером из ангоры. Черная кожаная мини-юбка была такой короткой, что Робби видел узор из маргариток на белых трусиках.
Ее звали Морин Суонсон. Она была капитаном чирлидеров
[5]
и самой популярной девочкой в школе. Каждый парень мечтал затрахать ее до бесчувствия.
Почти каждый парень.
Морин Суонсон во все глаза уставилась на Робби:
– Я тебя знаю?
Роберт рассматривал свои туфли.
– Эй, Человек дождя! Я с тобой говорю. При-и-и-и-и-вет!
Все его чертово везение. Из всех сотен, может быть, тысяч поездов, покидающих вокзал сегодня днем, ему нужно было выбрать тот, в котором едет Морин, чудовище с футбольными мячами вместо грудей.
– Ты ведь Блэкуэлл, точно?
Робби осмотрелся в поисках путей отступления, но ничего не обнаружил. Вагон был забит до отказа. Он был стиснут, как сардина в банке.
– Бобби, кажется? Десятый класс?
– Робби.
– Я так и знала!
Морин торжествовала, словно только что доказала теорему Ферма или обнаружила, в чем заключается смысл жизни.
– Робби Блэкуэлл!
Услышав знакомую фамилию, пассажиры стали оглядываться на Робби. Некоторые даже привставали с мест, чтобы лучше его рассмотреть. Неужели он действительно один из ТЕХ?
– Собственно говоря, моя фамилия Темплтон. И ты меня не знаешь. Мы никогда не встречались.
Морин вскочила, ловя восхищенные взгляды более осмотрительных бизнесменов и оглушительные свистки тех, кто похрабрее.
– Что же, Робби Темплтон…
Она плотоядно улыбнулась, опускаясь на колени Робби. Тот почувствовал, как внутри все плавится. Не от желания. От страха. Какого черта он не бросился под поезд, когда еще был шанс? Все лучше, чем смерть от удушья, которая непременно ждет его в глубокой ложбинке между грудями Морин Суонсон.
– Куда едешь?
Хороший вопрос. Куда он едет?
Роберт по-прежнему не знал.
Поезд стал замедлять ход. Бестелесный голос уведомил пассажиров, что они подъезжают к Бронксвиллю.
– Бронксвилль. Моя станция.
Освободившись от железной хватки Морин, он стал продираться сквозь человеческую стену и добрался до выхода за секунду до того, как закрылась дверь. Робби остался на платформе.
Слава Богу, он от нее отделался.
– Какое совпадение! – пропел голос Морин. – Это и моя станция.
Сердце Робби упало.
Как это она успела незаметно выбраться из поезда? Кто она? Гарриет Гудини
[6]
?
Морин Суонсон была на два года старше Робби. А еще она была Богиней. Девушка такого типа может получить любого парня, какого только захочет. Конечно, те парни, которых хотела Морин, были полузащитники, сложенные, как О. Джей Симпсон
[7]
. Робби же скорее был сложен, как Уоллес Симпсон
[8]
. Он, конечно, был красив, но в пятнадцать лет все еще мал ростом, худ и выглядел в точности так, как должен выглядеть ученик десятого класса.
