– Сэр Дед, это найти очень просто, – указывая пальцем в окно, заговорил Джураффски. – Надо идти на телебашню – ее тут видно издалека. От телебашни пройти к музею этнографии, а там совсем рядом квартал Саити.
– Музей этнографии? – Услышав знакомое название, Гаврилин сразу же ощутил какую-то внутреннюю уверенность, словно у него под ногами вместо зыбуна полной неопределенности внезапно образовалась твердая почва реальных возможностей. – Это место мне знакомо. Замечательно! Ну, тогда все… Я ухожу, часа на три-четыре. На время моего отсутствия за старшего остается… Вот Хан! – ткнул он пальцем в сидевшего неподалеку Дельшата.
– Дед, а может, Штык? А? – досадливо поморщился Райнуллин.
– Ты, и только ты! – категорично подтвердил Борис. – И, кстати, дай-ка мне свою рубашку. Моя в крови, в таком виде меня первый же патруль «заметет». Да и умыться не мешало бы…
Приведя себя в порядок, он поднял штанину и прикрепил к голени левой ноги нож в чехле, после чего решительно двинулся по едва приметной дорожке, зорко посматривая вверх и под ноги, чтобы вовремя заметить мамбу, имеющую обыкновение нападать сверху, или зеленую кобру, кусающую за ноги. Через несколько минут он вышел к окраине города и, сориентировавшись по высящейся слева телевышке, решительно углубился в джунгли деревянных хижин.
В этом одноэтажном квартале было достаточно людно. У хижин бегали стайки полуголых ребятишек, которые при виде белого человека ринулись к нему, судя по всему, что-нибудь поклянчить. Гаврилин на всякий случай решил притвориться глухонемым. Когда мелюзга, что-то пронзительно вереща, окружила его со всех сторон, Борис, немного понаблюдав за ее галдежом, показал пальцами на уши и рот, промычав что-то маловразумительное. Затем, чтобы продемонстрировать, что у него ничего нет, вывернул карманы брюк.
Как видно, раздосадованные рабубские «цветы жизни» не могли не отреагировать на подобный облом. Краем глаза уловив замах одного из попрошаек, Гаврилин в последнее мгновение поймал брошенный в него камень. Чтобы окончательно отделаться от юных халявщиков, он решил их немного попугать. Показав камень наблюдавшим за ним настырным горлодерикам, потер его между ладонями, при этом незаметно для них бросив в рукав, и широко раскрыл ладони, показывая, что камень бесследно исчез.
Озадаченные попрошайки замерли. До них вдруг дошло, что этот белый – скорее всего, какой-то колдун. И, скорее всего, злой. Поэтому, когда Борис, свирепо вращая глазами и клацая зубами, начал изображать растопыренными руками что-то наподобие колдовских пассов, мелюзга с визгом кинулась врассыпную. Не теряя времени, Гаврилин продолжил путь, ориентируясь на высящуюся вдали телебашню.
С какого-то момента он заметил, что за ним, не отрываясь, идут нехилого вида двое молодых аборигенов. Прибавив шагу, Борис отметил, что и эти двое тоже ускорили шаг. Это означало, что его начали преследовать представители местного криминала, которые, как видно, вознамерились обследовать его карманы на предмет наличия в них дензнаков. Сообразив, что у этих бандюков наверняка с собой должны быть хоть какие-то средства, которые вообще-то и ему не помешали бы, Гаврилин решил взять ситуацию в свои руки. Оглядевшись по сторонам, он заметил между лачугами какой-то глухой тупик, густо поросший высоким бурьяном, и свернул туда, прислушиваясь к топоту ног бегущих следом за ним негров.
Резко развернувшись в обратную сторону, Борис ринулся на того, что вырвался вперед. Бедолага-абориген, запоздало сообразив, что пограбить этого «белого лошару» удастся едва ли, приостановился, выхватив нож, но тут же, даже не успев вскрикнуть, распластался на земле. Второй, успев оценить степень риска, надумал развернуться и бежать, но всего пару мгновений спустя тоже «отправился в долину снов», оставшись лежать на примятом бурьяне. Проверив их карманы, Борис достал пачки пали на сумму, эквивалентную паре сотен долларов США, и сунул их в карман, после чего выбрался из тупика и продолжил путь к телебашне.
Выйдя на более-менее крупную улицу, где стояли дома побогаче, он неожиданно увидел местное такси. Сторговавшись с шофером (благо тот отчасти владел французским!) на сотню пали, вскоре Гаврилин вышел у этнографического музея. Ткнув пальцем в виднеющиеся за пальмами в полусотне метров от дороги типично российские пятиэтажки, таксист пояснил:
– Саити! Саити! – и быстро укатил, поскольку из-за угла показался джип с военным патрулем.
Борис, заметив невдалеке рекламный щит какого-то местного прохладительного напитка, поспешил укрыться за ним, осторожно наблюдая за военными. По их реакции – те замахали руками, тыча пальцем в его сторону, – он понял, что его заметили и сейчас за ним начнется погоня. Но, на его счастье, где-то в конце улицы раздался громкий хлопок – то ли кто-то выстрелил, то ли бросил петарду, и джип, заревев мотором, помчался прочь.
Гаврилин шел через одичавший сквер, всматриваясь в номера домов. Встретившаяся ему пожилая негритянка в просторном цветастом платье неожиданно остановилась и, покачав головой, назидательно произнесла на ломаном французском:
– Сеньор зря сегодня ходит по улицам. Сеньору лучше бы подождать дома, пока все успокоится!
– Спасибо вам, добрая госпожа, за предупреждение! – признательно улыбнувшись, ответил Борис. – Но я не сделал ничего плохого, и мне опасаться нечего.
– Эх, юноша! – тягостно вздохнула женщина. – У нас, бывает, сначала расстреляют, а потом уже разбираются – виноват или не виноват…
Что-то сокрушенно бормоча, она пошла дальше, а Борис, взглянув на угол одного из домов, сначала даже не поверил своим глазам: на нем от руки краской было выведено «101». Отчего-то немного волнуясь, он обогнул дом и, подойдя к крайнему левому подъезду, поднялся на пятый этаж.
«Господи, хоть бы она оказалась дома, хоть бы дома…» – мысленно просил Борис, нажимая на кнопку звонка. За дверью раздалась приглушенная трель, послышались шаги, щелкнул замок, и он увидел перед собой Кристин. Его столь неожиданному визиту она ничуть не удивилась, словно они загодя договаривались о встрече. Улыбнувшись, девушка ответила на приветствие и, отступив в сторону, изобразила приглашающий жест рукой.
– Очень рада тебя видеть. Как у тебя дела? – пройдя вместе с ним в комнату, приятельски поинтересовалась Кристин.
– Как говорят у нас, «с серединки – на половинку»… – присаживаясь на стул, устало улыбнулся Гаврилин. – Это если сам не знаешь, насколько тебе повезло или не повезло. Повезло в том смысле, что меня сегодня хотели убить, но я, как видишь, жив. С другой стороны, меня в данный момент ищут, и если найдут, то гарантированно прикончат. Но пока не нашли… Кстати, общаясь со мной, ты здорово рискуешь – предупреждаю тебя об этом заранее!
– Мы все постоянно рискуем – хоть в большом, хоть в малом… – философски парировала Кристин. – Ну, рассказывай! Тебе ведь, я так понимаю, нужна моя помощь?
– Да, и не только мне. Есть около двух десятков человек – граждане разных стран, пятеро из которых ранены, и довольно-таки серьезно. Если их схватят, все они могут быть убиты…
