– Я тебе доверил Моров, князем сделал, – хмуро, не глядя на Сергея Ивановича, проговорил великий князь. – А ты что же? Разбойников расплодил! Купцов убивают едва ли не у твоих ворот. Что скажешь?
Духарев поглядел на Добрыню. Тот едва заметно пожал плечами. Мол, он тут ни при чем. Еще год назад новокрещенный великий князь Владимир был исполнен миролюбия. Даже пойманных татей не казнил. Отпускал живыми. Дескать, Иисус людей убивать не велит. Теперь, слава Богу, мировоззрение Владимира изменилось в правильную сторону. Убийц надо казнить. Увы, сначала их надо поймать.
– Дозволь мне, княже! – влез Путята. – Я их враз!
Движение пальцев – и Путята заткнулся.
– О Соловье твоем скоро песни петь будут! – буркнул великий князь. И разрешил: – Говори!
– Первое, – спокойно произнес Духарев. – Этот Соловей – не мой.
– А чей же? На твоей земле озорует! А твои вои – как кутята слепые!
Духарев мог бы напомнить, что Соловья ищут не только его вои, а еще собственная Владимирова гридь. Не стал.
– Второе, – продолжал он. – Чей он, Соловей? И я хотел бы это узнать.
– Как это – чей?
– А так. Кто за ним стоит.
– Скажешь: опять Семирад? – скептически поднял бровь великий князь.
– Не знаю, княже. Знаю только, что он еще и дюжины мелких караванов разграбить не успел, а о нем уже слухи пошли. И чем дальше, тем больше. Значит, кто-то их распускает, эти слухи.
– Глупости. Оправданий себе ищешь, князь Моровский!
– Погоди, великий князь! – вмешался в разговор Фарлаф. – В словах воеводы смысл есть. Мало ли татей по дорогам озоруют, а о них никто не судачит. У меня черемисы наместника в Муроме зарезали, и то никаких пересудов. Соловей этот ловок, не спорю, не то его поймали бы давно. Но вранье же о нем болтают! Будто ни один воз по тракту проехать не может. Будто монахов он ловит и сжигает несчетно, сотнями.
– Даже одного убитого священнослужителя довольно! – басом прогудел епископ. – Ваш христианский долг – отыскать и покарать преступника немедля!
«Ишь как по-русски болтать научился, – подумал Духарев. – Ромейского акцента уже почти не слышно».
– Кто ж, по-твоему, за ним стоит, князь Серегей? – наконец-то подал голос Добрыня.
Духарев пожал плечами.
– Недругов нас много, – ответил он. – Причем видно уже, что здесь, в Киеве, у них есть свои люди. Вот этих людей надо найти и допросить старательно.
– Поищем, – кивнул Добрыня. – О Соловье – что? Если за ним стоит кто-то и через него великого князя порочит, то лучший способ это пресечь – покончить с Соловьем.
– Непростое это дело, – заметил Духарев. – Леса там дремучи. Есть где укрыться. И за ложных богов много кто стоит. В каждом селище у Соловья – помощники и соглядатаи могут быть.
– Вырезать всех! – решительно заявил ярл Сигурд. – Мертвые помалкивают.
– Это верно, – согласился Духарев. – Но они и дани не платят.
– Волчий Хвост! Ты их бил, радимичей. – Владимир почесал борзого пса под длинной челюстью. – Научи князя Моровского как.
– Не могу, княже, прости, – покачал головой воевода. – Я их бил, когда они из лесу вылезли. Так и он может.
– И что ж теперь? – сердито произнес Владимир, отпихнув голову ластящегося пса. – Мне, государю Руси, уступить какому-то разбойнику?
– Не серчай, княже, – примирительно произнес Сергей Иванович. – Дадим мы Соловью укорот. Я сына своего в Моров отправил…
– Артёма иль Богуслава? – оживился князь.
– Вот его. – Духарев положил руку на плечо Ильи.
– Его-о? – разочарованно протянул великий князь, оглядывая Илью. – Сын у тебя могуч, спору нет. Но тут ведь не мощь – хитрость нужна, опыт воинский. И помнится мне, они с Соловьем уже встречались. И что вышло?
И тут Илья не выдержал. Гордость вскипела. И обида.
– Что вышло, того больше не будет! – выкрикнул он.
– Голос при великом князе не повышай! – рявкнул Претич, но Илья не обратил внимания.
– Богом клянусь, я возьму Соловья! – крикнул он гневно. – Возьму, посажу в клетку и тебе привезу! Вот мое слово!
– А хорошо сказано! – произнес Претич, тотчас забывший о своем замечании. – Вот истинный варяг, хоть и без усов пока что! – И усмехнулся, огладив собственные усищи.
– Слова мужа! – поддержал ярл Сигурд.
– Сказано славно, – заметил Путята. – Но пока что одни слова. Сделать-то потруднее будет.
Илья презрительно скривил губы. Ответом воеводу не удостоил. Он всё сказал.
– Что ж, – произнес Владимир, глядя на Илью уже совсем по-другому. – А теперь мое тебе слово: если исполнишь клятву, будет тебе всегда место за моим столом… среди старшей гриди! А если не исполнишь…
– Сделаю, княже, не сомневайся! – Илья опять перебил князя, но на этот раз никто не сделал ему замечания. – Живым или мертвым, но притащу его к тебе!
– Лучше – живым, – заметил Добрыня. – А то могут и не поверить, что это сам Соловей. Рожу-то его никто не видел.
– Вот это будет непросто, – серьезно произнес Илья. – Соловей – ворог искусный. Но я постараюсь.
И перехватил взгляд князя черниговского. Фарлаф глядел на него… весьма заинтересованно.
Поклясться-то он поклялся, но как теперь выполнить клятву?
Батя прислал ему еще сотню дружинников в помощь. Вои были разные, но с луками управлялись неплохо. И бронь добрая. С сотником Илья тоже поладил.
Новичков пустил дозорами вдоль тракта, разбив на четыре отряда. Меньше – не рискнул.
Еще два дозора – из моровских.
А Свену предложил, чтоб его люди пошли на сопровождение караванов. И не явно, как уже пробовали, а скрытно.
Словом, сделал, что мог. И кое-чего добился: за седьмицу на земле Моровского княжества не пропало ни одного торговца.
Илья даже подумал: ушел Соловей. Вот была бы беда.
Нет, не ушел.
И Илья об этом скоро узнал. И вышло всё совсем не так, как хотелось бы.
* * *
– Большой обоз, Соловей. Одиннадцать человек сторожи. Восемнадцать возов. Заночевали в Щучкине. Идут ровно, можно прикинуть, когда их удобнее взять, чтоб и место тихое, и русы подальше оказались. И еще, тебе будет приятно это слышать, – с ними три ворона.
– Да, я рад это слышать. – Соловей, высокий, поджарый, длиннорукий муж в кольчуге двойного плетения, перехваченной золотым поясом гридня со срезанным княжьим знаком, хлопнул говорившего по плечу. – Вороны – это сладко! А что – эти?
– Эти? Да прах с ними! – Собеседник Соловья, Зибор, тоже высокий и тоже в доброй броне, засмеялся. – По тракту, как по крепостной стене ходят. Наши ведут всех. Если развернутся или еще что – мы узнаем. Берем?
