В последний момент Илья сообразил: недодумал. Надо было и с другой стороны тропы проверить. Дурень! Помнил же, что в прошлый раз они по обе стороны сидели. Но – поздно! Времени не осталось. Хотя… Может, так и лучше. Чтоб силы не дробить…
Звон копыт идущих галопом коней!
– Не стрелять, пока я не скажу… – прошипел Илья.
Топот приближался. Илья увидел, как напряглись спины разбойников, как они начали приподниматься…
Лошади вынеслись из-за поворота…
Впереди разбойники поднялись в полный рост, натягивая луки… Много. Не меньше полутора десятков.
– Бей! – в полный голос велел Илья.
Слаженный залп, на пару мгновений опередивший разбойников. Сочные удары стрел. Вопли…
Отчаянное ржание раненых лошадей. Стрелы, летящие в русов.
«Нет, – тут же сообразил Илья. – Не в нас. С той стороны бьют!»
Но тут же забыл обо всем, увидав совсем рядом, в десяти шагах выпятившееся из-за ствола облитое кольчугой плечо. Выстрелил, но чуток опоздал. Разбойник вновь скрылся за толстым стволом.
Илья рванулся вперед, бросив в тул стрелы, что держал в правой руке, и хватаясь за меч. Так – с луком в левой и мечом в правой, он и встретил удар выскочившего из-за ствола врага.
– Не трогать! Мой! – закричал он, отбивая новый удар. – Малига! С той стороны!
Но Малига уже и сам сообразил. Дружинники попрятались за деревьями, время от времени высовываясь, чтоб послать стрелу. Похоже, всех татей, что укрылись по эту сторону тропы, уже исключили из боя.
Кроме одного. И этот один наседал, пыхтел, рубя саблей умело и мощно. Нет, это точно не смерд. Воин. И хороший.
«Живьем, – сказал себе Илья. – Если это Соловей, то только живьем».
Было непросто. Лук мешал. Занимал руку, а подставлять его под удар не хотелось.
Ворог видел, что Илья бережет лук. А понял или нет, что Илья не хочет его убивать?
Сабля скрежетнула по панцирю. Вскользь. Разбойник выругался. По-лехитски.
– Ты не Соловей?
– Я – Зибор, – пропыхтел лехит, пытаясь прижать Илью к поваленному стволу. – И я – твоя смерть!
– Не сегодня! – возразил Илья и уже без опаски ударил в полную силу. Лехит сумел защититься, но при этом едва не упал – каблук попал в ямку. Кажется, он удивился. Ненадолго. Следующий удар обрушился ему на левое плечо. Клинок разорвал кольчугу и на пядь вошел в тело.
Кажется, лехит собирался драться дальше, но Илья пнул его ногой в живот, опрокинув на спину, и забыл о нем, потому что увидел заходящих справа разбойников, уже натягивающих луки!
– Берегись! Справа! – взревел он, прыгая за дерево, в которое тотчас впились сразу две стрелы. И снова – вскрики. Оттуда, где укрылись его дружинники.
Илья помянул бесов, поймал острием меча ножны, намереваясь снова взяться за лук…
И что-то будто толкнуло в затылок. Илья мгновенно, хотя ему показалось, что очень медленно, начал разворот…
Чтобы увидеть еще одного воина в стальной броне. Почти такого же высокого, как он сам, глядящего со злой усмешкой…
И натягивающего лук, чтобы всадить бронебойную стрелу в упор.
Илья успел увидеть и эту усмешку, и – очень отчетливо – наконечник стрелы, уходящий назад по мере натяжения тетивы. Весь этот крохотный кусочек времени, умещающийся между двумя ударами сердца, тонкий и смертельный, как сходящееся в острие жало меча.
Стрела уходила назад, а Илья уже падал на бок, роняя лук, выдергивая уже в падении полувложенный клинок, выбрасывая руку, не глядя, потому что смотрел только на граненый блестящий наконечник. Такой знакомый. Точно такой же, как когда-то достала матушка из его спины.
Они ударили одновременно. Клинок по ногам стрелка. И стрела – в кольчугу Ильи.
Клинок достал совсем слабо. Не рубя даже, а разрезая, потому что Илье пришлось изо всех сил тянуться, чтобы хоть чуть-чуть достать.
Стрела – во всю силу мощного лука. В упор.
Илья услышал звонкий удар, такой сильный, что его опрокинуло навзничь. Падая, Илья напрягся в ожидании боли…
Но боли почему-то не было. И боковым зрением Илья увидел кое-что еще.
Как валится на спину стрелок.
Приложившись лопатками оземь, Илья мгновенно подтянул ноги и рывком встал на ноги. А боли всё не было. Взгляд вниз: стрела, почти по оперение вошедшая в кольчугу. И еще будто что-то постороннее упирается ему в живот.
Боли не было. Но Илья знал – так бывает. Боль придет позже…
Отвлекся на миг и чуть не поймал еще одну стрелу, потому что враг уже стоял на коленях, поднимая лук…
Илья прыгнул вперед, на стрелка и сорвал стрелу прямо с тетивы. Древко хрустнуло. Илья так и рухнул на противника с обломком, увидел ощеренное лицо… И не раздумывая, поскольку другого оружия все равно не было, воткнул наконечник в глаз врага.
Ох как тот заревел!
И сразу еще один вопль. Еще более истошный:
– Соловей! Соловья сбили! Бежим!!!
Враг вырвал стрелу… вместе с глазом.
Но Илья тут же прижал его руки к земле:
– Ты – Соловей?
Враг молчал. Пол-лица – в крови, по-варяжски длинные усы, короткая острая бородка, какую ни один варяг не отпустит, тоже в крови. Смотрел злобно оставшимся глазом. Встать даже не пытался. Не смирился. Просто выжидал.
– Отдыхай, – посоветовал Илья, выпустил левую руку разбойника и сразу же приложил его кулаком в ухо. С силой, достаточной, чтоб разбойник в ближайшее время никого не беспокоил.
А стрелы больше не свистят, однако.
Вернее, свистят, но не здесь, а подальше.
Илья вложил меч в ножны и посмотрел вниз, на живот. Подумал: кровь не течет. Это плохо. Значит, внутрь уходит. А боли всё нет. Илья тронул черенок стрелы. Нет, не больно совсем. И тут он увидел наконечник стрелы, разорвавший кольчугу с другой стороны. Чистый наконечник.
Еще не веря, Илья потянул за черен и не без труда вытащил стрелу. Потом задрал кольчугу. Новую кольчугу, которую ему дал отец взамен той, что стала тесна. Эта тесна не была. Висела свободно.
Задрал и увидел две дырки от стрелы. И разорванный в клочья подкольчужник.
* * *
– Вот, княжич, смотри, кого мы нашли! – Пара отроков подвела к Илье… священника. Черные одежды, серебряный крест на груди. Удивительно, что крест никто не тронул.
– Благослови тебя Господь, сын мой! – с сильным ромейским акцентом пробормотал священник, осеняя Илью Крестным Знамением. Илья заметил на его запястье красные рубцы от пут.
– Где его нашли?
– Я увидал! – воскликнул Миловид. – Его связали и на дороге бросили! Счастье, что кони не стоптали.
