– Потому что в больнице он, в тяжелом состоянии. Я с его дочерью Оксаной с утра по телефону беседовал.
– А с ним что случилось?
– Нефропатия.
– Тоже псих? – ужаснулась Зотова.
– Да не, – рассмеялся Трофимов, – Нефропатия – это почечная недостаточность, у Трегуба осложнения на фоне диабета развились. Он уже недели три в клинике.
– Вот почему Трегуб деньги не привез строителям, – предположил Рыжов.
– И не привезет, похоже. Врачи говорят, что он, скорее всего, помрет. Мне его дочка сказала, что Константину Аполлоновичу почку донорскую подобрать никак не могут.
– Как жизнь иной раз поворачивается! Мечтал уехать в деревню, дом перестраивал, не успел… – Елена Петровна печально вздохнула и вдруг резко села, уронив одеяло на пол. – Мать честная! Как ты сказал – пересадка почки? Диабет, шизофрения… Вот чью историю Елена Константиновна Цыплакова нам рассказала, – охнула Елена Петровна и снова повалилась на подушки. – Она рассказала историю своей сводной сестры, с которой ты, Веня, сегодня общался по телефону. Именно ее лечил от шизофрении доктор Соланчаков. Константин Аполлонович Трегуб – их отец. Вот почему Алена Цыплакова не имела детей… и ясно теперь, про какую плохую наследственность она говорила. Цыплакова, когда приехала в Москву, его разыскала, возможно, узнала что-то про сестру Оксану и отказалась рожать. Володя, ты прав, Цыплакова не могла успеть сесть в Смоленске на берлинский поезд, она и не собиралась туда садиться, в поезде ехала ее сестра Оксана Трегуб! Она Холмогорова и убила. Возможно, Алена с сестрой похожи, поэтому проводница указала на Цыплакову при опознании.
– Ни фига себе, – ошарашенно сказал Трофимов. – Я не понял, Елена Петровна: если Цыплакова не убивала мужа, то зачем она взяла вину за убийство на себя? Она что, дура?
– Зачем Цыплакова это сделала, вопрос сложный. На допросе Алена сказала фразу: «Она оказала мне услугу». Очевидно, Цыплакова приняла смерть мужа как возможность снова быть с ним вместе и взяла на себя вину за преступление, чтобы отблагодарить свою сестру за услугу. Терять ей было нечего, она готовилась к самоубийству. Все капсулы, которые лежали в пузырьке из-под лекарства от язвы, были наполнены цианидом. Она просто ждала, когда за ней придут.
– Чего ждала? – возмутился Владимир. – Могла дома травануться, и проблем бы ни у кого не было.
– Алене Цыплаковой нужно было с кем-то поделиться своими подвигами. Рассказать о том, какая она умница. Признания хотелось: столько лет бесславно трудилась, а ей за это никто даже спасибо не сказал. Если еще раз проанализировать преступление, то можно увидеть в поведении Цыплаковой некую демонстративность. Возможно, она с самого начала подсознательно мечтала, чтобы ее поймали. Убийство Ирины Белкиной в квартире Холмогорова это подтверждает, мы бы ее рано или поздно в любом случае вычислили. Когда ее опознала проводница, Алена быстро сообразила, что к чему, и сразу признала свою вину. Настал ее звездный час.
– Хорошие дочки получились у Константина Аполлоновича, одна другой лучше, – хмыкнул Палыч. – Гнилые хромосомы у обеих.
– Значит, пистолет по-прежнему у Оксаны, – заключил Вениамин.
– Да, Николаю Чуйкову угрожает смертельная опасность. Вень, наряд вызывай срочно к Трегубу на квартиру. Эту женщину нужно остановить. Какая я идиотка, что сняла наблюдение с отеля «Кантри Парк». – Елена Петровна схватила телефонную трубку, чтобы исправить положение. Сделав нужный звонок, Зотова вскочила с дивана.
– Лена, ты болеешь, куда? Куда ты собралась? – попытался уложить ее обратно в постель Варламов.
– Я уже здорова, – упрямо сообщила Зотова, отстранила режиссера и метнулась в спальню одеваться. Из спальни Елена Петровна вылетела через пять минут, мужчины взглянули на нее и смущенно отвели взгляды: в штанах и теплой ярко-розовой пушистой кофте Зотова выглядела, как волосатый колобок.
– Болею я, – уловив замешательство коллег, буркнула Елена Петровна. – Наряд вызвал? – спросила она у Трофимова.
Вениамин кивнул.
– А зачем Оксана Трегуб убила Холмогорова? – поинтересовался он, откашлявшись в кулачок.
– Не знаю, Венечка, не знаю. Но что-то мне подсказывает: связано это с пресловутыми тайнами мироздания. Все, поехали, ребятки, – скомандовала Елена Петровна и бодрым шагом направилась к двери.
Варламов лишь головой покачал, поняв, что спорить с Зотовой бесполезно.
Вышли на лестничную клетку. Елена Петровна вызвала лифт.
– С тобой поеду, – заявил Варламов.
– Тебе не положено, – жестко сказала Зотова. – Мы на задержание едем, а не бабочек ловить.
– Я еду в качестве твоего личного доктора, возражения не принимаются, – нахально ответил Варламов и взял ее под руку.
Елена Петровна слилась цветом лица со своей кофточкой. Совсем обнаглел режиссер! Мало того что в квартире у нее, как у себя дома, распоряжался и коллеги невесть что о ней теперь думают, так еще руки распускает! Хам! Зотова покосилась на сослуживцев. Трофимов с Рыжовым радостно шептались и хихикали, а Палыч сосредоточенно грыз ноготь. Тоже осуждает, пришла к выводу Елена Петровна, достала платок и шумно высморкалась, слегка отстранив Варламова локтем.
* * *
Они приехали одновременно с нарядом милиции и оперативниками, высадив по дороге Палыча у ближайшей станции метро. Позвонили. Дверь открыла пожилая женщина с бесцветным лицом, как позже выяснилось, супруга писателя.
– Вы, наверное, за Ксюточкой пришли? – тихо спросила женщина, заметив на площадке сотрудников милиции. В ее интонации не было удивления или испуга, лишь тихая обреченность.
– Где Оксана? – спросила Елена Петровна, продемонстрировав удостоверение.
– Нет ее дома, уехала.
Оперативники отстранили женщину с порога и прошли в квартиру.
– Леночка Петровна, посмотрите! – крикнул ей Рыжов.
Зотова прошла в одну из комнат, подошла к письменному столу и взяла в руки фотографию в рамочке. Со снимка на нее смотрела молоденькая Алена Цыплакова.
– Моя Ксюточка, когда ей было восемнадцать лет, – сказала жена Трегуба, она села на кровать дочери, погладила покрывало. – Вся в отца статью пошла, в его породу. Такая же красавица. Когда родилась, я нарадоваться на нее не могла, не девочка, а ангелочек. Не уберегла я ее от беды, не смогла. Молодая, глупая была, не окрестила ее с пеленочек, вот бесы душеньку ее к рукам и прибрали. Костя не понимал этого, все докторов моей девочке водил, но разве же таблетками бесов вытравишь! Когда я догадалась, что произошло, настояла, чтобы Ксюточка молитвы каждый день вслух читала, с утра и вечером, перед иконой, на коленях. Иной раз не хотелось ей, тогда хуже дочке становилось.
– Где сейчас Оксана? Куда она поехала? – спросила Зотова.
– Святую миссию на себя взяла. Спасать человечество от гибели и кровопролитных войн поехала. Я не смогла ее остановить.
