– Не возражаешь, если мы пообедаем в новом месте? – Его порекомендовал Эйдан. – Ресторанчик расположен в театральном районе, вдали от проторенных туристских троп. Он говорит, что там готовят лучший домашний суп по эту сторону от Северной Каролины.
Она кивнула:
– Звучит заманчиво. Однако я удивлена. Мне всегда казалось, что мужчине нужен не только суп для полноценного ланча.
– Еще там подают греческую шаурму и индюшачьи ножки.
Либби расхохоталась.
– Вот теперь понятно.
– Ты отлично выступила на презентации, – похвалил Патрик Либби. – Я никогда не подозревал, насколько более эффективной может стать экспедиция, если снять все предварительные страхи у участников. Ты была очень убедительна.
– Но ты ведь проводил презентации и раньше, так? – Либби нахмурилась.
– Да, конечно. Но работа с такими крупными фирмами имеет свою специфику. Никто не хочет выглядеть слабым перед боссом.
– В чем же отличие сегодняшней презентации?
– Я думаю, что эта женщина выбрала тебя в союзницы. Она надеялась, что ты будешь правдивой и искренней. Это придало ей смелости, чтобы задать вопрос. Я уверен, что и другие члены группы были не меньше обеспокоены предстоящим тренингом. Они не задавали вопросов, но очень хотели услышать, что ты скажешь.
– Рада, что сумела помочь.
Патрику нравилось, что Либби не скорбит по прошлой жизни. Ей не жаль ни утраченного богатства, ни положения в высшем обществе. Она просто радуется жизни.
В кафе, куда они приехали на ланч, было шумно и многолюдно. Патрика это устраивало. Он сейчас не был настроен на личную беседу. Настоятельная потребность заняться с Либби любовью вытеснила из его головы все остальные мысли.
Либби, наоборот, была чрезмерно оживлена, весело болтала, несмотря на то, что после ланча ей предстояла встреча с прошлым.
Патрик потягивал кофе, рассеянно слушая разговор Либби с официанткой о том, каково быть дублером в пьесе, не идущей на Бродвее. Наконец официантка отошла, и Либби с улыбкой посмотрела на Патрика.
– Извини. Обожаю слушать людские истории.
Патрик приподнял бровь.
– А я еще не услышал все твои истории. Что ты изучала в колледже? Кем хотела стать? Сколько дружков у тебя было?
По лицу Либби пробежала тень.
– Я изучала английский.
– Ты хотела преподавать?
– Не совсем. Родители не одобрили бы.
– Профессия для плебеев?
Либби с удивлением взглянула на Патрика.
– Похоже на то.
– Тогда почему все-таки английский?
Либби пожала плечами.
– Я любила книги. Выбранный предмет давал мне возможность беспрепятственно пропадать в библиотеке. И никто меня не мог за это упрекнуть.
– А что, родители критиковали тебя?
Улыбка на этот раз вышла жалкой.
– Они говорили, что никакой мужчина не захочет взять в жены скучную женщину. По их мнению, я должна была учиться тому, как принимать гостей, украшать дом, выбирать вина, беседовать о политике и текущем моменте.
– Эдакий вариант степфордской жены, смотрящей в рот мужу и не смеющей ему перечить?
– Полагаю, что так.
– Теперь все это в прошлом. Впереди тебя ждет только хорошее.
Патрик услышал себя и внутренне поморщился. Что ему известно о тех трудностях, с которыми пришлось столкнуться Либби? Когда он сам несколько лет назад решил уехать из Чикаго и начать новый бизнес в Силвер-Глен, он не сильно рисковал. У семьи Кавана достаточно средств. Хотя он основал «Силвер рефлекшенс» на собственные средства, но если бы ему потребовалась финансовая помощь от семьи, он ее получил бы. Ему никогда в жизни не приходилось сталкиваться с тем, через что прошла Либби.
Либби промокнула губы салфеткой и наложила свежую помаду. Наблюдая как ярко-красная помада ровным слоем ложится на ее губы, Патрик испытал возбуждение.
Но он сумел справиться с эмоциями, и Либби ничего не заметила.
– Я готова к встрече с прошлым. Поехали, пока я не струсила.
Патрик остановил такси и посмотрел на Либби.
– Теперь твоя очередь дать адрес шоферу.
Пока они ехали по городу, Патрик почувствовал ее нарастающее беспокойство.
Он взял Либби за руку. Рука была холоднее льда.
– Где твои перчатки?
– Я не нашла подходящих к этому плащу, а мне хотелось выглядеть на уровне перед твоими деловыми партнерами.
– Ну ты даешь, Либби. Вот возьми мои. – Он достал из кармана поношенные кожаные перчатки и протянул ей.
Либби, казалось, не замечала ничего вокруг. Но не протестовала, когда он надел ей перчатки. Такси остановилось.
– Приехали, – сказала Либби, не шелохнувшись.
– Мы будем выходить?
Либби непонимающе уставилась на Патрика.
– Либби? – Патрик чмокнул ее в кончик носа. – Пойдем, дорогая. Здесь нет никаких привидений, ожидающих тебя.
– Я знаю.
Но когда они вышли на тротуар, Либби прислонилась к Патрику, делая вид, что скрывается от ветра.
Патрик положил ей руку на плечо, не зная, чем помочь.
– На каком этаже вы жили? – спросил он, чтобы хоть что-то сказать.
– Пентхаус. Папе нравилось, что окна выходят на Центральный парк.
Патрик молча стоял, обнимая Либби.
– Я с тобой, Либби.
Наконец она пошевелилась. Патрик подумал, что Либби хочет пройтись по тротуару вдоль великолепного дома, но она вдруг остановилась у двойных стеклянных дверей и после минутного колебания шагнула вперед, чтобы открыть их.
Прежде чем она смогла это сделать, крупный седовласый швейцар в серой с бордовым кантом ливрее распахнул перед ними дверь.
– Мисс Либби, слава Всевышнему. Я до смерти за вас волновался. Мне так жаль, что вашей мамы не стало, девочка моя. Разрешите вас обнять.
Либби бросилась в его объятия, пытаясь обхватить его за необъятную талию.
– Ох, Кларенс, я так по тебе соскучилась.
Патрик потрясенно наблюдал за встречей двух старых друзей. Он вошел в вестибюль, спасаясь от ветра, но держался в стороне, стараясь не мешать Либби встретиться с прошлым.
Наконец швейцар заметил его присутствие.
– Либби, расскажите мне про этого симпатичного молодого человека.
Либби вспыхнула.
– Это мой босс Патрик Кавана. Патрик, это Кларенс Тернер. Он знает меня с пеленок.
Швейцар сиял улыбкой.
