– Слишком большое? – поинтересовался он.
Она взглянула на Шарифа:
– Вы так думаете?
– Я хотел доставить вам удовольствие.
– Я не просила ничего такого грандиозного.
– Вы вообще ничего не просили. Но я знал, что вы хотели бы его иметь. Как любая женщина.
Ирэн прикусила губу.
– Потрогайте его, – подбодрил он ее. – Ну же. Не бойтесь. Оно не кусается.
Соблазн был слишком велик, чтобы сопротивляться. Оно было восхитительным, и она не могла удержаться и не потрогать его.
Ирэн протянула руку и дотронулась кончиками пальцев до бриллиантового ожерелья, лежавшего в черном бархатном футляре.
Бриллианты были твердыми и гладкими, особенно пять камней, расположенных в центре. Они были больше десяти карат… каждый. И они светились и переливались внутренним светом.
– Наденьте, – сказал Шариф, – вы же хотите его примерить.
Отдернув руку, она покачала головой:
– Я не могу его принять.
– Почему?
Девушка изумленно посмотрела на него:
– И вы еще спрашиваете? После того, как я сказала вам, что не использую свои отношения с людьми с целью извлечь выгоду?
Шариф приподнял бровь.
– Неужели, мисс Тейлор? Разве между нами существуют какие-то отношения? – вкрадчиво проговорил он. – Должен ли я понять это так, что вы отказываетесь от моего подарка, потому что отчаянно влюбились в меня?
Он слишком близко подобрался к правде.
– Конечно нет! – возмутилась она.
– В таком случае…
Он подвел ее к большому зеркалу, украшавшему его спальню. Сняв с нее нитку жемчуга, которую она одолжила у Эммы, он застегнул ожерелье на ее шее.
– Вы прекрасны, – мягко произнес он, стоя позади нее. – Сегодня ночью вы будете королевой бала.
– Никто не должен быть королевой, кроме Эммы, – возразила Ирэн. – Это ее день.
Потом она снова принялась разглядывать себя в зеркале. Она видела огромные глаза, розовый румянец на щеках, полные дрожащие губы. В роскошном, взятом напрокат платье, со сверкающими бриллиантами на шее, она действительно выглядела как королева. Но она не обманывала себя. Не платье и даже не бриллианты были причиной того, что она выглядела такой… яркой и оживленной.
Дело было в мужчине, который стоял рядом с ней. Она не могла дотронуться до него. Но она могла дотронуться до бриллиантов…
Самопроизвольно ее рука потянулась к сверкающим камням.
– Сколько же оно стоит?
– Разве вежливо задавать такие вопросы?
– Сколько? – требовательно спросила она.
Он пожал плечами:
– Мелочь, которую я вполне могу себе позволить.
Ирэн не отводила глаз от своего отражения в зеркале.
«Сними его немедленно», – сказала она себе.
Но ее руки не слушались.
«Наверное, оно стоит не меньше машины. Машины? Дома! Или целого поместья!» – подумала она.
– Я возьму его на время? – слабо выговорила она.
Он покачал головой:
– Это подарок.
Ирэн никогда не видела ничего роскошнее и изысканнее, чем это ожерелье. Смешно было подумать о том, что ее шею обвивает миллион евро, в то время как содержимое кошелька не превышает двадцати.
Но это был не подарок, что бы Шариф ни говорил. Это была предоплата. Ни один мужчина не делает подарков, не ожидая чего-то взамен. И есть ли разница между тем, чтобы принять бриллиантовое ожерелье от шейха или сто долларов от какого-нибудь Бенни, работающего на автозаправочной станции?
Она подняла руки, чтобы расстегнуть замок, но он остановил ее. Их глаза встретились в зеркале.
– Оно ваше.
– Я уже говорила, что не могу принять его.
– Я не возьму их обратно. Их сегодня купили в Риме специально для вас.
– В Риме? – воскликнула она. – Каким образом? – И тут она вспомнила про газету. – Это такая ненужная трата – посылать самолет в любую точку мира только из прихоти. И покупать бриллианты незнакомым людям.
– Вы не незнакомый человек. – Он пожал плечами. – Если вам не нужно это ожерелье, выбросите его в озеро. Закопайте в саду. Мне нет до этого дела. Оно ваше. Я не возьму его назад.
– Но…
– Меня уже утомил этот спор. Давайте придумаем какое-нибудь развлечение. Как насчет того, чтобы поздравить молодых с гражданским браком?
Ирэн почувствовала себя виноватой, вспомнив, что за весь день она сказала Эмме не более трех слов.
– Хорошая идея, – пробормотала она.
Но остаток дня она не находила в себе силы снять ожерелье или расстаться с Шарифом, который не отходил от нее, шепча ей на ухо чудовищные вещи, которые заставляли ее смеяться и в свою очередь шептать ему в ответ что-нибудь не менее чудовищное.
За ужином она поймала на себе встревоженный взгляд Эммы. Ирэн нахмурилась. Эмма должна была бы понимать, что ей незачем беспокоиться. Ирэн знает, что делает.
Разве не так?
После ужина в своей комнате Ирэн с благоговением рассматривала платье, которое Эмма одолжила ей для бала. Из красного шелка, без бретелек, с широкой юбкой, оно было восхитительным. Идеальный наряд для завершающего праздник события.
Стоя перед зеркалом в одном лишь бюстгальтере и трусиках с ожерельем на шее, Ирэн долго разглядывала себя, потом решила, что не будет большого вреда, если она поносит ожерелье еще несколько часов. Она дала себе обещание, что после этого вернет его Шарифу.
Ирэн расчесала свои длинные черные волосы и уложила их в элегантный узел на затылке. Подвела карандашом глаза, накрасила губы и надела платье.
Посмотрела в зеркало.
И увидела женщину, которую не могла узнать.
Прекрасную.
Экзотичную.
Богатую.
Это мираж, подумала она.
Только на сегодняшнюю ночь. Завтра она снова превратится в тыкву. И ей придется сделать выбор: просить подругу устроить ее на работу или вернуться в Колорадо нищей неудачницей.
Но на сегодняшнюю ночь она забудет обо всем этом. Она притворится, что не отличается от других женщин, собравшихся на этой вилле. Что она богата и красива и у нее нет никаких забот.
Она вышла в коридор и увидела, как из соседней спальни выходят Чезаре и Эмма. Значит, одна загадка была разгадана. Ночью ей не давал спать вовсе не Шариф.
Спускаясь по лестнице в бальный зал, она испытывала странную нервозность. Ее руки дрожали по какой-то неведомой ей причине. Она снова дотронулась до ожерелья, словно оно было ее амулетом.
