Ирэн посмотрела на него с сильно бьющимся сердцем, гадая, поцелует ли он ее и сможет ли она противиться ему. Но вместо этого он повернулся и пошел вперед, ведя ее за руку мимо огромного бассейна.
Ирэн чувствовала себя так, словно все тело ее горело огнем. Несмотря на все свои заверения, ей казалось, что она больше не в состоянии управлять собой. С того самого момента, когда они встретились.
Шариф выпустил ее руку и наклонился поднять полотенца, небрежно брошенные на шезлонги около бассейна. Он протянул ей одно из них, и она молча взяла его в руки, не в силах отвести от него взгляд, когда он принялся вытирать свое мускулистое тело.
– Итак, кто мы теперь – друзья?
Она опомнилась и принялась вытираться сама.
– Друзья, – кивнула она.
– Интересно. – В его глазах вспыхнул странный огонек. – Я никогда не пытался дружить с женщинами. Особенно с теми, которые сводят меня с ума.
Ирэн запротестовала:
– Я не спорила с вами по поводу замужества вашей сестры уже…
– Я не это имел в виду.
Ирэн прикусила губу, потом выпалила:
– Вы можете забыть об этом? Можем мы быть просто друзьями? Потому что мне нужна эта работа. И я не хочу переживать из-за того, что в минуту слабости вы вдруг…
– Я не помешаю вам дожидаться своего мужа, – тихо сказал Шариф. – Кем бы он ни был. – Он глубоко вздохнул. – Но не могли бы вы кое-что сделать для меня?
– Что?
Шариф отвернулся, и прошло несколько мгновений, прежде чем он смог заговорить.
– Я думал… когда Азиза выйдет замуж, и ваша работа будет окончена… не смогли бы вы остаться еще на несколько дней. Пока не будет объявлено о моей помолвке. Пока… – Его голос прервался, и он посмотрел на нее. – Вы останетесь со мной, Ирэн, не за деньги, не как компаньонка, а как друг? Пока все не кончится?
В его голосе Ирэн услышала нотки отчаяния. Ему нужен был друг, который поддержит его, будет рядом в тот день, когда он подпишет себе смертный приговор. Она внезапно осознала, что быть эмиром – значит быть всегда одиноким, несмотря на богатство, великолепные дворцы и множество слуг. Он был окружен людьми, которые всегда рассчитывали видеть его властителем. Он должен казаться сильным во все времена. Кому он может показать свою уязвимость, или слабость, или сожаления? Кто защитит его самого?
Никто.
«Если бы только я могла всю жизнь быть рядом с ним, – подумала Ирэн. – Хотя мы и разные, мы могли бы быть счастливы вместе».
При этой мысли у нее сжалось горло. Она протянула ему руку.
– Да, Шариф, – сказала она. – Я останусь до конца.
Глава 8
Шариф смотрел из окна своего кабинета на Ирэн и Азизу, которые прогуливались в дворцовом саду.
Словно почувствовав его взгляд, Ирэн подняла голову. Шариф помахал рукой в знак приветствия, но Ирэн поспешно отвернулась.
Знала ли она?
Догадалась ли?
Шариф мрачно сжал челюсти. С каждым разом, когда он видел ее, ему было все труднее это скрывать.
Ирэн жила в его дворце уже три месяца. Три месяца она спала в комнате рядом с его спальней. Он разговаривал с ней, смеялся с ней. Видел, как остальные слуги проникались к ней уважением и даже любовью.
Три месяца пытки. Сидеть рядом с ней за обеденным столом, смотреть на ее темные полуопущенные ресницы, на полные румяные губы…
Все три месяца он страстно желал, чтобы она, только она была его королевой. Его женой.
По крайней мере, никто не догадывался о его чувствах. Но это было слабым утешением.
Потому что он больше не мог притворяться, что испытывает к Ирэн только физическое влечение. Он слишком уважал ее. И их отношения не были просто дружбой, как ни хотелось ему поверить в это. Правда была в том, что он был влюблен в нее.
Влюблен.
Оказалось, что любовь не была мифом. Или иллюзией. Она заполняла все его существо, и он уже не мог думать ни о чем другом. Он готов был на все ради счастья Ирэн. Убить ради нее. Умереть ради нее.
Он ее любил.
И он никогда не сможет назвать ее своей. Ни в браке, ни без брака.
Через неделю его сестра выйдет замуж. Ему остается лишь держаться подальше от Ирэн в течение этой недели, а потом пытка прекратится. Он не оставит ее во дворце ни на один день, невзирая на то, что однажды практически умолял ее не уезжать до его помолвки. Как только свадебные торжества закончатся, он отправит ее домой.
– Ваше величество, мисс Тейлор просит разрешения поговорить с вами.
Он резко повернулся и увидел стоявшего в дверях Хассана.
– Пригласите ее, – коротко сказал он.
Хассан поклонился и собрался было уйти, но замешкался на пороге.
– Можно спросить у вас совета, ваше величество? Не сочтете ли вы неподобающим, если я приглашу мисс Тейлор составить мне компанию на банкете в честь замужества вашей сестры?
– Я запрещаю вам делать это, – вырвалось у Шарифа, прежде чем он успел понять, насколько выдал себя. Глаза Хассана удивленно расширились.
– Понимаю, – медленно произнес он. – Есть какие-то причины, почему бы я не…
Шариф старался казаться спокойным и холодным. Но его обуяла ярость, которую он не смог сдержать. Он бросил свирепый взгляд на своего доверенного друга, и Хассан едва не отшатнулся.
– Вот как, – тихо произнес он. – Значит, дела обстоят так? А она знает…
– Нет, – резко сказал Шариф. – Она не знает и никогда не узнает. Как только моя сестра выйдет замуж, мисс Тейлор вернется домой.
– Понятно. – Хассан немного помедлил. – Слуги любят ее, сир. Хотя она и не родилась в Махтаре, всем видно, как она любит эту страну. Ваши люди с радостью служили бы ей, если бы вы решили…
– На следующей неделе будет объявлено о моей помолвке с Калайлой ал-Бахар.
Хассан с удивлением посмотрел на Шарифа. Ему не нужно было говорить, как слуги относятся к Калайле. После ее двух плачевных визитов в прошлом Шариф и так знал об этом.
– Никто не должен знать о моих чувствах к мисс Тейлор, – тихо сказал он. – И прежде всего, она сама.
– Мне очень жаль, – сказал Хассан. – Должен ли я проводить ее к вам?
Шариф взглянул на него и покачал головой:
– У вас все написано на лице. Выйдите через боковую дверь. Я сам впущу ее.
Оставшись один, Шариф глубоко вздохнул. Его руки дрожали, и ему потребовалось несколько мгновений, чтобы придать лицу выражение безразличия. Потом он подошел к двери и распахнул ее.
Ирэн была прекрасна. Шариф подумал, что ни один мужчина не смог бы устоять перед ней. На ней было простое облегающее розовое платье, такого же цвета, как и то, в котором он увидел ее в первый раз той лунной ноябрьской ночью. Волосы были забраны в высокий узел на затылке. Алая помада подчеркивала прелестный изгиб ее губ. И даже новые очки в темной оправе показались ему сексуальными.
