– Что не так? Ты же сказал мне быть собой.
– Быть собой, а не флиртовать.
– Я просто старалась проявить дружелюбие! – обиделась она. – Неудивительно, что ты показался Этьену хмурым и нелюбезным.
Кадир ужаснулся. Как он дошел до этого? Ревность всегда казалась ему бессмысленной тратой времени, но всякий раз, когда Лекси улыбалась в ответ на кажущиеся безобидными шуточки этого француза, он хотел разорвать того в клочья.
Каждый его партнер по бизнесу или заезжий дипломат будет бросать на его жену голодные взгляды, и он не сможет этого выносить, будет думать не о государственных делах, а о том, как поскорее увести ее в свою спальню и сделать так, чтобы она забыла о существовании других мужчин.
– Ступай к себе, – приказал он сухо, – нам с месье Обрэ еще многое нужно обсудить.
– Если только он захочет говорить с таким грубияном, – вспыхнула Лекси и, кипя от негодования, вылетела из банкетного зала.
Ей нужно было подышать свежим воздухом подальше от его высочества, чтобы успокоиться. Неужели она правда вела себя как женщина легкого поведения?
Это все из-за него. Кадир заставляет ее совершать странные вещи, совершенно не свойственные ей. Он был так холоден после всего, что случилось на острове, и, несмотря на то что не любит ее, настаивает на женитьбе. Она не хотела его злить, но в глубине души была собой довольна. По крайней мере, он ее хочет.
Дождавшись, пока горничная закончит с постелью, Лекси заперлась в своих покоях и невольно просканировала взглядом туалетный столик. С тех пор как ее паспорт оказался в руках у Кадира – не без участия прислуги конечно же, – она стала более тщательно следить за своими вещами.
– Ушла? – Голос, донесшийся из ванной, заставил ее вскрикнуть.
– Что за черт? Обязательно все время пугать меня?
– Обязательно все время быть такой соблазнительной? – передразнил ее Кадир, и Лекси с ужасом обнаружила, что, за исключением узкой полоски полотенца, висящей на бедрах, на нем не было ничего.
– Зачем ты спрятался от горничной? – спросила она, стараясь не пялиться на полуобнаженного античного бога, материализовавшегося в ее спальне.
– Ты же знаешь, у нас это не поощряется.
Лекси постаралась сделать вид, что не понимает, о чем он.
– Любовная связь до брака, – пояснил Кадир, недвусмысленно улыбаясь.
– О, ну тогда волноваться не о чем. Ведь я не собираюсь вступать с тобой в эту… связь. – Она изобразила пальцами кавычки и закатила глаза. – Если ты думаешь, что я осталась здесь в качестве твоей персональной секс-рабыни, то крупно ошибаешься.
– Нет, я так не думаю.
Манящий блеск его темных глаз, однако, говорил об обратном, и Лекси бы хотелось не поддаваться, но это совершенно невозможно.
– Зачем ты пришел?
– Пригласить тебя присоединиться ко мне на королевской яхте.
– Звучит неплохо, – протянула она недоверчиво.
– Мы выйдем в море с рассветом, будем исследовать живописные гроты и заливы. Можем бросить якорь где угодно, чтобы поплавать. Подводная жизнь у берегов Зенхаба очень разнообразна.
– И это все, что ты хотел?
– А как ты думаешь, habibi?
В следующий миг он уже был рядом, и Лекси судорожно вдохнула воздух, когда руки его сомкнулись на ее талии, посылая по всему телу электрические импульсы желания.
– Не называй меня так, – прошептала она. – Это неправда.
– Верь мне. – Бархатистый голос Кадира проникал в самые потаенные уголки ее души. – Я не причиню тебе боли.
Но он уже причинял, заставляя ее открыть все свои тайны, распахнуть. Она любила его. С первой встречи, с того момента, как взгляды их пересеклись в тесной больничной палате. Уже тогда он имел над ней власть.
– Позволь мне любить тебя. – Его пальцы с ловкостью распустили шнуровку корсета, и тончайший шелк заскользил вниз по спине.
Но это невозможно. Он никогда не полюбит ее по-настоящему. Лекси знала это, как и то, что она не в силах устоять перед магией его прикосновений, несмотря ни на что. Губы ее потянулись навстречу его горячему дыханию.
Сдерживая, насколько возможно, нетерпение, Кадир поднял ее на руки и уложил на кровать. Золотистые волны разметались по простыне, словно нимб. Тело ее являло собой совершенство форм, а призывный взгляд небесных глаз заставлял его сердце сжиматься от восторга. Она принадлежала ему.
Глава 11
Следующую неделю они провели вместе, как и обещал Кадир. Лекси постепенно вживалась в роль султанши, осваивала дворцовый этикет и постигала азы благотворительности, а в свободное время училась отдыхать по-королевски: она управляла роскошной яхтой, словно настоящий шкипер, рассекала на доске и наблюдала за разноцветными обитателями коралловых рифов.
А на седьмой день они с Кадиром впервые выехали верхом в пустыню, где познакомились с мирными кочевниками и их верблюдами и остались до рассвета в оазисе под ослепительным куполом небосвода.
Это была прекрасная ночь. Их шатер, освещаемый масляными лампами цветного стекла, был далек от спартанского. Множество роскошных ковров устилали пол, а широчайшую кровать под атласным балдахином покрывала гора расшитых подушек. В бронзовых вазах стояли живые цветы. Все это среди бескрайних песков. Именно так Лекси представляла себе сказку.
– У меня задержка, – призналась Лекси под утро, когда он потянулся в полудреме, чтобы обнять ее. Бледные лучи солнца проникли через полог шатра и, скользнув по лицу Кадира, заставили веки распахнуться.
– И часто у тебя это бывает?
Лекси смущенно покачала головой. Ее цикл был точным и скучным, как часы, но все же двухдневное опоздание – не повод трубить тревогу.
– Я не уверена, – пробормотала она сбивчиво, – раньше такого не случалось.
От восторга у Кадира перехватило дыхание. Она подарит ему наследника, прекрасного здорового малыша, которого он будет любить всем сердцем; или белокурую принцессу-дочь, крохотного ангелочка – копию мамы, – и на свете не будет девочки счастливее.
– Нужно сделать тест.
– Пожалуй, да, – согласилась Лекси. – Я думала, не придется…
Поначалу она не допускала и мысли о беременности, но теперь втайне надеялась, что чудо произойдет. Собственная грудь вдруг показалась ей такой чувствительной. Она накручивает себя или она и впрямь стала больше?
Удивительно, но, стоя почти на пороге тридцатилетия, она чуть ли не впервые почувствовала желание прижать к себе крохотную частичку себя. Раньше, держа на руках новорожденных детишек знакомых и подруг, она лишь натянуто улыбалась, бормоча какие-то неискренние слова поздравления. Материнство означало для нее в первую очередь конец амбициям, крушение карьеры. Ведь невозможно сосредоточиться на полете, когда в голове одни подгузники да пустышки.
