– Черт, что мне теперь с ней делать? – пробормотала Инга, оглядываясь по сторонам.
– Не волнуйся, – раздался рядом с ней голос бармена, – она каждый вечер так. Напьется, отключится, я такси вызываю, таксист ее до дома довозит и сдает с рук на руки мужу.
– И муж к этому спокойно относится?
– Представь себе. – Бармен развел руками. – Я уже без малого пятнадцать лет барменом работаю и одно четко понял: люди очень разные. Каждому, как говорится, свое. Может, ее мужу важно, чтобы эта Катя в его жизнь не лезла и поменьше на его глазах была.
– Все может быть, – пробормотала Инга.
Домой она вернулась во втором часу ночи.
Она безумно устала за этот бесконечный день, но боялась ложиться в постель – перед глазами вставало минувшее утро и голова Макса на подушке.
Подумав, она нашла в кладовке надувной матрас и устроилась на кухне. Здесь было тесно, жарко и неудобно, но все же усталость взяла свое, и Инга заснула.
И ей снова приснился тот самый сон.
Она лежит на сыром и холодном полу подвала. Тяжелый потолок нависает над ней, и по этому потолку и по стенам пляшут багровые отблески свечей. Словно отблески адского пламени.
Сами свечи расставлены на полу двумя ровными рядами, а между ними, сложив руки на груди, лежит сестра.
Инга пытается позвать кого-то на помощь, пытается крикнуть, но из горла вырывается только хрип.
Она пытается подняться, но страшная боль в сломанной ноге пронзает ее, как молния.
Остается только одно – лежать и ждать, когда к ней придет милосердное забвение.
Пламя свечей тускнеет, дышать становится тяжелее – и Инга понимает, что в запертом подвале кончается кислород.
Она дышит, и свечи горят, расходуя живительный воздух. Кислорода хватит еще, может быть, на час, самое большее на два. Нужно потушить свечи, тогда, может быть, она проживет дольше. Немного дольше. Но она останется в полной темноте… Можно погасить хотя бы часть свечей.
Инга повернулась, чтобы задуть ближние свечи.
И проснулась.
Снова, как вчера, сквозь кухонные занавески просачивался болезненный утренний свет.
Только сегодня она, к счастью, была одна.
Инга вспомнила ужас вчерашнего пробуждения – и захотела как можно скорее принять спасительную таблетку. Как хорошо, что вчера наведалась к Дзюбе…
Она поднялась с матраса, покрутила головой, восстанавливая кровообращение, и поплелась в комнату, где вечером оставила флакон с таблетками.
Вспомнила сальный взгляд Дзюбы, его короткие волосатые пальцы… Как хочется не видеть его долго-долго!
А это значит, что нужно научиться обходиться без таблеток.
Хотя бы принимать их не каждый день, только когда без них никак не обойтись.
Вместо того чтобы искать флакон, Инга отправилась в ванную и встала под душ. Пустила такую горячую воду, какую едва можно было терпеть, и потом переключила на ледяную, от которой все тело покрылось гусиной кожей.
Повторив эту процедуру несколько раз, она почувствовала себя человеком и решила, что готова к новому дню, что бы он ей ни готовил.
На мобильнике мигало сообщение с просьбой позвонить, номер незнакомый. Инга с опаской нажимала кнопки, однако это оказалась та самая пожилая медсестра из наркологического диспансера.
Нынче голос был у нее не такой сухой и усталый, видно, звонила из дома. Она спокойно сообщила, что анализ крови Инги показал наличие в этой самой крови ксенобарбитала, этот препарат из серии барбитуратов в крошечных дозах применяют как успокоительное, а от такой дозы, как у Инги, можно было вообще не проснуться. Ксенобарбитал вызывает частичную потерю памяти, спутанное сознание, иногда – параноидальный бред.
Ингу уже ничто не могло удивить, она примерно так и предполагала.
– Скажите, а можно принять его и не заметить? Со спиртным, например?
– Еще и со спиртным, – вздохнула медсестра. – Некоторые люди совершенно наплевательски относятся к собственной жизни!
После этого разговор прервался, очевидно, медсестра в сердцах бросила трубку.
Инга подумала немного, прислушалась к себе. Нет, воспоминаний никаких не было, придется рассуждать логически.
Значит, в «Хаосе», как утверждает официантка Ксения, она напиться никак не могла. Ксения принесла ей бокал белого сухого вина, сама его налила из бутылки, поставила на поднос и отдала Инге.
Инга держала его в руках или на столе рядом, никто к их столику не подходил. Потом Инга пошла в туалет, а к Максу подсела Катька Мартини. Думать на нее тоже не стоит – не того поля ягода, пьянчужка обычная. Подсыпать в бокал отраву ей слабо. Но в принципе бокал оставался без присмотра какое-то время. Оно-то так, но дальше Макс перехватил ее в холле и сразу увел, Ксения так сказала, а она хоть и болтушка, но наблюдательная.
Значит, подсыпали Инге этот самый ксенобарбитал, или как его там, в баре «Пещера». Но кто – бармен?
Вряд ли, тогда он не был бы так спокоен, когда она пришла туда вчера днем. Шутил еще с ней, шарфик отдал. Тогда бы он знал, что она ничего не помнит, и шуганул просто – знать ничего не знаю, первый раз тебя вижу. Макс? Да зачем ему, говорил же бармен, что он ее хватился, ждал, искал и очень был зол. Значит, не он.
Но у них там вечерами темно, как в настоящей пещере, музыка небось орет, так что кто угодно мог незаметно подойти. Зачем? Это другой вопрос, и на него у Инги нет ответа, потому что ход в ту «Пещеру» ей закрыт навсегда после трупа в туалете.
Инга тяжко вздохнула и решила не сидеть сложа руки, а действовать.
Вспомнив продуктивный разговор с Катькой Мартини, она подумала, что покойный Макс раскрывается перед ней новыми гранями. И что неплохо бы наведаться в галерею Ульяны Спасской и взглянуть на женщину, у которой был роман с Максом. Может, от Ульяны она узнает еще что-то о Максе или о том последнем вечере, который с ним провела. О вечере, который черной дырой зиял в ее памяти.
Первым делом Инга нашла в Интернете художественную галерею «Колючка».
Разумеется, у этой галереи имелся свой собственный сайт, ознакомившись с которым, Инга поняла следующее.
Во-первых, владелица «Колючки» совершенно не стеснена в средствах, а точнее, бросает деньги не считая, поскольку оформлением сайта занималась студия знаменитого дизайнера Арсения Орлова. Дизайн и вправду был неплохим, но Инга знала, что работа Орлова стоит ровно вдесятеро дороже того же уровня рядового дизайнера. И вряд ли намного ее превосходит.
Во-вторых, расположена галерея в самом дорогом месте города, в центре золотого треугольника – на улице Пестеля, в двух шагах от Летнего сада и Инженерного замка.
В-третьих, Катька Мартини была права, когда говорила, какое искусство здесь выставляют. Взглянув на фотографии этих объектов на сайте, Инга подумала, что ни один нормальный человек такое не купит. Разве что под очень сильным градусом.
