– Кто это? – спросила Ровена и показала на одно из окон.
Джонни оглянулся:
– Что такое?
– Там какая-то женщина. Вон там, в окне на чердаке. Она на нас смотрит.
– Может, уборщица еще не ушла. – Джонни прищурился, но ничего не разглядел. – Не знаю. Я никого не вижу.
Сильный порыв ветра качнул машину, и в салоне на мгновение стало неожиданно холодно. Ухмыляясь во весь рот, Джонни припарковался прямо напротив крыльца, снова сунул в рот сигару и выпустил облачко дыма.
– Ну все, ребята. Мы на месте. Дом, милый дом.
Небо внезапно потемнело. Вверху, над головой, грохотнуло, и Джонни подумал, что это, должно быть, гром.
– О господи, – пробормотала Ровена и взялась за ручку двери. – Давайте-ка быстрее попадем внутрь, а то…
Договорить она не успела. Большой кусок шифера вдруг оторвался от крыши и пополз вниз, увлекая за собой другие. Это было похоже на обвал в горах. Острые как бритва осколки, набирая скорость, снесли ржавый водосточный желоб и обрушились на машину. Они легко разрезали тканевую крышу «кадиллака». Один вонзился в правую руку Ровены, другой расколол голову Джонни, ровно пополам, словно топор полено.
Ровена и дети завизжали. Обломки кирпичей и шифера сыпались на машину дождем, круша кости, разбивая головы. Огромная глыба откололась от фасада и упала прямо на крышу, смяв «кадиллак» в лепешку. От четверых пассажиров осталось только тошнотворное месиво из плоти, костей и крови.
Через несколько минут, когда фургон для перевозки мебели взобрался на холм, водитель и грузчики увидели вместо машины небольшую гору камней, расколотого шифера и обломков дерева. Завывал ветер. Из-под груды строительного мусора доносился ровный монотонный звук автомобильного гудка.
2
Пятница, 4 сентября
Олли Хэркурт был из породы вечных оптимистов. Стакан наполовину полон, это только к лучшему, все будет хорошо – в это Олли верил твердо. Ему исполнилось тридцать девять лет. Привлекательный, несколько растрепанный мужчина с копной светлых волос, в очках того типа, который так любят художники и вообще люди искусства. Он был одет в мешковатый кардиган, такие же мешковатые джинсы и крепкие грубые ботинки. На запястье поблескивали часы IWC.
Каро являла собой полную его противоположность. Она была на три года моложе, и сейчас на ней была новенькая синяя куртка Barbour, классика жанра, обтягивающие брючки и черные замшевые сапоги. Ее одежда всегда идеально (даже слишком идеально) соответствовала случаю – как на работе, так и теперь, в сельской местности, ветреным и дождливым сентябрьским утром. Всю жизнь Каро беспокоилась, терзалась сомнениями, волновалась и тревожилась, и это только усилилось после рождения их дочери Джейд, которой было уже двенадцать лет. Ее мог вывести из равновесия любой пустяк. Мантрой Олли было «Эй, все, что происходит в жизни, – это к лучшему», но у Каро был совсем другой девиз: «Да, случаются и неприятности. Причем постоянно».
И кто мог знать это лучше, чем она. Каро работала адвокатом в юридической фирме в Брайтоне и занималась вопросами перехода прав собственности на недвижимость. Как правило, люди обращаются к юристам не от большого счастья. Каждый день на Каро обрушивались лавины звонков, имейлов и встреч с клиентами, которые дергались и нервничали из-за покупки или продажи домов и квартир, часто в результате разводов или ожесточенных споров с родственниками из-за наследства. И Каро, принимавшая все близко к сердцу, носилась с чужими проблемами, как со своими собственными, причем как фигурально, так и буквально: она приносила их домой каждый вечер, а иногда еще и в выходные.
Олли часто шутил, что если бы беспокойство стало видом спорта и вошло в программу Олимпийских игр, Каро могла бы представлять Великобританию.
Однако Каро считала, что это совсем не смешно. Сейчас, когда Олли пытался поставить на ноги свой собственный бизнес – он занимался веб-дизайном, – зарабатывать на хлеб приходилось именно ей. И даже в этот самый момент, подъезжая к новому дому (сегодня был действительно большой день!), Каро и радовалась и тревожилась одновременно. Может, они взяли на себя слишком много? И как она, до мозга костей городская жительница, сможет жить в уединенном доме в сельской местности? И как это отразится на Джейд? И хоть бы Олли ехал помедленнее. С неба лило так, что дворники едва справлялись со своей задачей. Дождевые капли были плотными и тяжелыми, как пули.
– Ограничение скорости тридцать миль в час, – не удержалась Каро. Они подъехали к указателю с надписью «Дом на Холодном холме». – Тут может быть скрытая камера. Или полиция где-нибудь прячется. Нехорошо, если нас остановят в самый первый день на новом месте.
Олли не обратил на эти слова никакого внимания.
– Мурашки в животе! – крикнул он, и «ренджровер» на долю секунды завис в воздухе, подпрыгнув на выступе. Они как раз переезжали через небольшой горбатый мостик.
– Не вышло, па! – крикнула в ответ Джейд, хотя ей тоже пришлось подпрыгнуть на заднем сиденье. Она старалась удержать одновременно свой айфон и две переноски с кошками.
Они проехали мимо поля для крикета – оно было слева, потом мимо церкви нормандского периода. Кладбище было засыпано опавшими листьями; они покрывали его, будто пестрый ковер. Дорога начала постепенно подниматься вверх. Показались фермерские домики. На одном из них была вывеска: «Продаются яйца от кур на свободном выгуле». Затем они увидели грязноватый паб под названием «Корона», кузницу, небольшую гостиницу и деревенский магазин. Миновав разбросанные по обеим сторонам дороги ряды больших и маленьких домов и бунгало, а потом маленький коттедж слева, Олли вдруг резко затормозил.
– Папа! Осторожно. Ты пугаешь Сапфир и Бомбей! – снова крикнула Джейд и вернулась к своему айфону – она выкладывала фотографии их путешествия к новому дому в «Инстаграм».
Назвать котов в честь знаменитой марки джина придумал, разумеется, Олли. Но Каро и Джейн имена неожиданно понравились.
Справа от них, напротив красного почтового ящика, почти скрытого разросшимися придорожными кустами, возвышались два каменных столба со зловещими драконами на верхушках. К ним крепились ржавые кованые ворота. Они были распахнуты. Большая табличка, куда более новая и хорошо сохранившаяся, чем столбы и ворота, гордо объявляла: «Агентство недвижимости «Ричвардс» – продано».
Уже включив правый поворотник, Олли подождал, пока с холма спустится трактор с прицепом. Он промчался мимо на безумной скорости, едва не задев их боком – между бортами оставалось всего несколько дюймов. С прицепа посыпалась солома. Олли въехал в ворота, и машина стала взбираться вверх по холму. Дорога была извилистой, и на ней то и дело попадались рытвины и ухабы. Металлическая изгородь, которая нуждалась в починке, с обеих сторон отделяла ее от полей. Справа паслось стадо коров, имевших довольно унылый вид, слева – стадо альпак.
Машина в очередной раз подпрыгнула на кочке.
