Дина насторожилась.
– А я ему – да! У меня еще есть дикое желание детишек наплодить, – откровенничала девушка. – А он мне говорит, мол, лучше бы ты в артистки пошла, потому что те вообще замуж не хотят. Вот я и думаю, пойду в артистки, пусть любуется.
– Сильно, – сдерживала улыбку Дина. – Ты скажи своему любимому, что артистки тоже очень хотят замуж. И детей хотят. Очень. Так ему и передай. Я, например…
Валюшка, не поверив, усмехнулась.
– А чего сами не выходите? Не берет никто?
Дина поджала губы.
– Потому что еще свою любовь не встретила. А вот у тебя же был любимый человек, Вениамин, кажется. Как же ты с одного на другого, как блоха, скачешь?
– Ой, ну вы, прям, сравнили! – вытаращила глазки Валюшка. – Вы чего? Дмитрий вон какой красивый и богатый… насыщенный весь. А Венька, фи-и.
– А с чего ты взяла, что Дмитрий богатый?
– Ну так это все знают, – пожала плечами девушка. – У него машина вон какая! Я думаю, ворует он. Потому что у нас таких денег никто не зарабатывает. Даже дядька Афанасий, а он кузнец.
– Ворует? – насторожилась Дина. – И ты не боишься?
– Хы, так он же не у меня красть-то будет. Он же все в дом, пусть трудится. Вы знаете, кто кем родился…
Дина усмехнулась.
– Пойдем, я тебя нашему главрежу покажу.
Криворукова они нашли в котельной. Увидев вошедших, он быстро что-то спрятал, даже тряпками заложил.
– К номеру готовитесь, Анастас Борисыч?
– Дина, с кем это ты?
– Артистку вам новую привела, – улыбнулась Дина, а дальше Валюшка уже сама подробно рассказала, чего ей хочется.
Криворуков смотрел на молоденькую девицу, раздувая ноздри. Вот оно! К нему в театр люди ломятся! Пусть старички видят, от чего хотят отказаться!
– Но только мне нужно уже сегодня выступить, – закончила свою просьбу Валюшка. – Мне как можно скорее надо стать артисткой.
– Хорошо, – величественно согласился Криворуков. – Дина, возьми ее к себе на подтанцовку.
Дина фыркнула. В паре с Кузьминичной эта дива будет выглядеть ошеломляюще. Из песни сделают иронический номер. Но пусть будет так.
– Нет, – воспротивилась вдруг девица. – Мне нужен свой номер. Чтобы я одна выступала. Кто меня заметит-то, если я там буду за елкой скакать?
– А вы собираетесь скакать? – важно переспросил Криворуков.
– Ну знаете! – обиделась девушка. – Вообще-то это брейк-данс называется. Глядите.
И девчонка, недолго думая, выскочила на середину грязной комнаты, начала выкидывать вверх руки, кривить в невероятные кренделя ноги и с самым трагическим видом громко выкрикивать:
– Я! Люблю тебя! Дима! Ё! Что мне так необходимо! Ага-ага! Ты – крылатая машина – комон-комон! Тут я слов еще не знаю…
Дина видела, как по виску Криворукова скатилась капелька пота – талант не оставил главрежа равнодушным.
– И вот это вы желаете показать отдельным номером? – вежливо переспросил он.
– Да, – пыхтела Валюшка, отдуваясь. – Желаю.
– Простите, я вас могу поставить только после четырех утра, – сглотнул ком в горле Криворуков.
– Но тогда все пьяные уже будут! – сообразила девчонка.
– Именно поэтому! Вы будете вызывать на танец тех, кто еще может шевелиться.
– Но… – пыталась противиться Валюшка, но Криворуков уже начал злиться.
– Первая заповедь начинающей артистки, – дернула ее за руку Дина. – Никогда не спорь с режиссером. А то так и останешься танцевать за елочкой.
Девчонка еще несколько минут обговаривала с Криворуковым, в чем ей выходить, когда репетировать и под какую музыку.
Дина смотрела на нее и завидовала. Так любить, чтобы напролом идти туда, куда сказал любимый…
А Новый год все приближался. Уже актрисы сделали макияж и сняли бигуди, актеры пытались поймать свое отражение в окнах. В зале вовсю играла музыка, а настроение было праздничным и волнительным.
Дина надела свое платье, которое взяла для выступления, и тоже подошла к окну. Вроде бы все хорошо. Не может быть, чтобы Дмитрия не было в зале. А значит, надо выглядеть на все сто!
– Дин, ну, как я? – стояла перед ней Женька в обтягивающем костюме, который выпросила у Криворукова для акробатических этюдов. – Я не сильно толстая?
– Тебе какая разница? Петр тебя и такую любит.
– Ой, надо же еще Петьку одеть! А у него и нет ничего… Бегу к Татьяне. Веткин сегодня утром в костюме Петрушки был, для фокусов Петьке подойдет.
– А где сам-то Петька?
– Так в бане! Они там с этим Вовчиком. Вовчик злится и хочет тоже на просмотр, представляешь? Он, оказывается, тоже наделен немыслимым талантищем. Господи, вот лезут на сцену все, кому не лень, хоть колючей проволокой ограждай.
Но наконец подошло время, занавес открылся, и на сцене всеми огнями засветилась елочка. Уже бодро выскочил конферансье – Анастас Борисович.
Актеры ему дружно зааплодировали, а следом поддержал и весь зал.
Сегодня для труппы прямо перед сценой поставили столик, и все сидели там, смотрели на выступления коллег и только незадолго до своих номеров выходили готовиться за кулисы.
– Дорогие наши друзья! – широко распахнул руки Криворуков. – Наступает Новый год, наш театр привет вам шлет!
– Ну, мой-то зажигает, – умилялась Анжела Кузьминична и даже приготовилась пустить слезу.
– Анжела, береги макияж, нам сейчас выходить, – напомнила Дина и потащила приму за кулисы.
Оттуда был хорошо виден весь зал. Народу-то! И все еще трезвые… относительно, и все смотрят на сцену. Хотя мужчины весьма бойко орудуют вилками – деревенские жители тоже сидели за столами. Ой, вон и этот… как его звать-то? Парень, друг Дмитрия, который тогда держал ее за руки. А вот самого Мадьярова не было видно. Может, позже подойдет… И не увидит, как она выступит.
Криворуков заскочил за кулисы, вытер пот со лба и с волнением спросил у Дины:
– Ну и как я был? Хорош?
– Неотразим, – кивнула та.
– И это только начало! Девочки! Сейчас музычка проиграет, и вы выходите.
– Настена! Ты мне дым приготовил? – дергала мужа за рукав супруга. – А то мне надо. И где этот… блин, Настя, это не к тебе… Где этот-то сидит? Дин, не видела?
– Ну, можешь ты меня хотя бы в Новый год! Хотя бы единственный день в году не звать бабьим именем! – вскинулся Криворуков.
– Все, больше не буду, – отмахнулась Анжела Кузьминична. – Настенька, пуговочку мне на спине застегни.
Волнение нарастало. Зазвучала мелодия из «Карнавальной ночи».
