А Женька старалась вовсю. Первую половину выступления она уже отработала, осталась самая важная. Сейчас она должна была встать на плечи Чеботарева и исполнить там танец с лентами. Вообще раньше Женьке в этом номере ассистировал Редисов. Мощный такой мужчина. Но в этот раз Криворуков решил, что из-за пяти минут выступления не следует тащить господина Редисова в тьмутаракань и с этим делом весьма легко справится Чеботарев. Поэтому сейчас на сцену вышел Василий Васильевич в строгом черном костюме и вежливо поклонился залу. Зрители вежливо захлопали. Дальше он должен был присесть на одно колено, широко раскинуть руки, чтобы Женька легко вскарабкалась ему на плечи. Но Чеботарев засомневался. Он уже репетировал этот номер с Женькой. Она себя на его плечах вела совершенно нескромно – дергала ногами, притоптывала, даже скакала! И все это называлось танцем. А у Чеботарева потом плечи болели. Да и выпили они уже перед выступлением с дедом Плутоном. Чего ж девчонкой рисковать? Поэтому Василий Васильевич еще раз поклонился залу и опустился на четвереньки. Да еще и спиной к зрителю. Чего там спиной – из зала была видна только его попа, обтянутая лоснящимися брюками.
Женька к такому не была готова. Она сначала с интересом наблюдала – что это там потерял под елкой Чеботарев, а потом, улыбаясь во все зубы, принялась его тихонько пинать ногой.
– Вставайте же! – цедила она сквозь зубы, изо всех сил делая вид, что ничего страшного не произошло.
Чеботарев не отвлекался. Он как встал на четвереньки, так и замер. Но последний пинок, видимо, оказался достаточно болезненным, потому что он не вытерпел и рявкнул:
– Я долго здесь буду торчать в сучьей позе?! Залезай уже! Делай, что тебе там надо!
В зале фыркнули. Опытные артисты за первым столиком заволновались, и только Петр начал неистово ржать, не понимая, что некоторая заминка и эти выкрики Чеботарева вовсе не запланированы сценарием. Женька повернулась к мужу и совсем не профессионально покрутила пальцем у виска. Петр сразу примолк, будто подавился.
– Залезай же, сколько мне тут корячиться? – снова послышалась легкая перебранка между артистами под елкой.
– Что они делают? – не понимала Татьяна. – Почему у них на репетиции все получалось, а сейчас просто ужас какой-то!
– Кажется, это опять происки Настеньки, – фыркнула Анжела. Теперь она могла легко об этом рассуждать – насолил ей, пусть и другим полной ложкой!
– Похоже, наш заговор раскрыт, – поджала губы Татьяна. – Интересно, кто бы мог донести главрежу?
И все дружно уставились на Анжелу Кузминичну. Та была спокойна, как слониха.
– И даже не пяльтесь на меня. Подай, Игорек, мне вон ту рыбку… Эту, ага. Чего уставились? Я сама от этого паразита получила по первое число. Хотела показать красивый стриптиз, а получилось черт-те что на палочке. Это вон, Игореха, наверное, всех нас сдал. Ему не надо показываться, вот он и…
– А смысл? – пожал плечами Игорь Веткин. – Мне абсолютно все равно, кто из вас к этому продюсеру попадет. У меня своя дорога. Я вообще из театра ухожу после этих гастролей.
– Вот-вот, решил над нами посмеяться, да? – не отступала Анжела Кузьминична. – Продажная шкура ты, значит, чего тут думать… Игорь, подай еще рыбку, куда ты ее убрал-то?
– Нет-нет, – замахала руками Татьяна. – Игорь не мог. Он не такой человек.
Веткин молча взял ее руку и поднес к своим губам для поцелуя в знак благодарности, но вместо Татьяны свою ладонь подсунул Эдмунд.
– Не стоит благодарности, – высокомерно кивнул он и отобрал руку супруги. Веткин запыхтел и отвернулся. Он все равно станет знаменитым, и Татьяна будет с ним!
Дина не участвовала в дискуссии, чьи-то злые козни ее благополучно миновали. И все же своим выступлением она была недовольна. Серенько спела. Очень серенько. Не ярко. Анжелу запомнят, Женьку тоже, а ее…
Крутикова уже стояла на спине Чеботарева и выделывала ногами па. В нужный момент к ней подбежал Криворуков с лентами, украшенными мишурой. Женька взяла их, красиво выгнулась и принялась крутить вокруг себя эти яркие змеи, как вдруг почувствовала, что сама себя сковывает!
– Женька, мать твою! – взревел под ногами Чеботарев. – На хрена ты скотчем-то меня всего обмотала?! Блин! Ты ж мне все волосы…
Женька уже и сама дрыгала ногами и махала руками, пытаясь освободиться от скотча. Но, разумеется, запутывалась только больше. Криворуков стоял за кулисами и тихо фыркал в свой кулачок. Впрочем, зрители тоже веселились от души.
– Вообще классно придумали! – гоготали мужчины. – Вот это прикол.
– Ага, а то прыгала, прыгала! А теперь, как та муха в паутине, – хохотали женщины.
– Хотел бы видеть этого паука, – шипел Чеботарев, поднимаясь с колен. – Женька, отойди от меня! А то руками своими машешь, а все на меня сваливаешь! Граждане! Ни у кого с собой случайно не найдется этой машинки? Которая под ноль стрижет?
– У меня есть! – поднялся вдруг невзрачный парень. – Я сейчас сбегаю, а вы пока сильно не шевелитесь.
Чеботарев замер в неприглядной позе, а Женька никак не могла уняться. Ее шанс, ее единственный шанс, где она могла показать себя во всей красе, безнадежно утекал! Конечно, сейчас этот продюсер выберет Динку! Вон она как выступила! Спела звонким голоском, да еще и Анжелу на посмешище выставила. Понятное дело, кого теперь выберут.
Женька всхлипнула и унеслась за кулисы, шелестя скотчем.
– Анастас Борисович! – немедленно накинулась она на главрежа. – Вы что мне притащили? Вы сошли с ума?! Я! Там! Кручусь, как белка в колесе! А вы! А если б я упала?!
– Крутикова! Не сметь орать на меня! – притопнул ножкой главреж. – Надо было аккуратнее готовить реквизит! Иди Чеботарева брей.
Конечно же, Женька на сцену не вернулась. Да уже и не надо было. Сейчас прямо под елочкой сидел Василий Васильевич, а этот серенький юноша вытворял из его волос просто чудеса. Он уже обстриг волосы, прилипшие к скотчу, и прическа была в порядке, но парикмахеру хотелось большего. Ему хотелось славы.
– А сейчас, дорогие мои, – торжественно провозгласил он. – Подарок для любителей футбола. Буквально через минуту вместо головы у этого товарища будет футбольный мяч! Засекайте время!
И он принялся щелкать ножницами и урчать машинкой.
– Погодите! Я не хочу футбольный мяч! – пытался противиться Чеботарев, но его мало кто слушал, а мастер только тихонько намекнул:
– Будете прыгать, отстригу ухо.
Чеботарев притих. Вообще их род всегда славился богатой шевелюрой у мужчин. У Чеботаревых в роду никто не лысел, а старики ходили с седыми, но пышными прядями. И вот сейчас этот шельмец что-то с его волосами вытворял.
В зале послышался одобрительный ропот, и Василий Васильевич сообразил, что стрижка удалась.
– Дай хоть в зеркало гляну, – пробубнил он.
Зеркало принесли, и Чеботарев смог насладиться зрелищем. Ну что… все, как он и предполагал, – вся голова была в шестиугольничках – половина из которых была лысенькими, а вот на остальных топорщилась растительность.
