– Ни в коем случае. Пятнадцатого мая я его не видела и в этом ресторане никогда не была. Нечего меня в свои дела впутывать! – Это уже Алику резким, истеричным голосом.
– Неправда, – взвился Алик, – она лжет! Мы встретились с ней неподалеку от моей работы, я ее пригласил в то кафе или ресторан, мы там посидели, перекусили… я, правда, только кофе… поговорили об общих знакомых.
– Не слушайте его! Не было ничего подобного! Я его вообще больше месяца не видела!
– Ольга Сергеевна, – строго сказала Громова, – не кричите, вы все-таки в кабинете следователя. Держите себя в руках.
– Я не могу спокойно слушать его наглую ложь!
– Это не ложь! Все было именно так! Я докажу свои слова.
– Как вы можете их доказать? – с сомнением в голосе проговорила Громова.
– Дайте… дайте подумать. Там был такой эпизод… Ольга ела что-то с томатом, итальянское блюдо, спагетти и еще какое-то слово. И испачкала этим томатным соусом свой костюм. Юбку от костюма. На ней был такой светло-зеленый костюм… скорее даже салатный.
– Нет у меня никакого салатного костюма! – заорала Ольга.
– Спокойно, – в голосе Громовой появились стальные нотки, – продолжайте, Альберт Александрович.
– Так вот, может быть, если посмотреть в ее гардеробе, если найти этот костюм, то там остался след от соуса?
– Неужели вы будете слушать этот бред? Он выдумал всю эту историю на ходу, чтобы запутать следствие! Я еще раз повторяю, что мы с ним не встречались больше месяца! Он нагло пытается втянуть меня в свои грязные дела! Нечего его слушать!
– Ольга Сергеевна, – невозмутимо обратилась к ней Громова, – во-первых, я еще раз настоятельно прошу вас держать себя в руках. Нужно уважать официальное учреждение, в котором вы находитесь. Во-вторых, я хочу попросить вас оказать помощь следствию. Вы хотите опровергнуть слова гражданина Румянцева. Очень хорошо. Есть ли у вас такой светло-зеленый костюм, о котором он говорил?
– Никого не касается мой гардероб!
– Ну все-таки прошу вас ответить на мой вопрос. Есть у вас салатный костюм?
– Фисташковый, – процедила Ольга, – я еще с ума не сошла, чтобы салатное носить. Может, еще прикажете в клеточку? – Она осеклась на полуслове.
По иронии судьбы в этот день на самой Громовой был пиджак в мелкую серо-черную клетку. Алик едва сумел сдержать улыбку. В комнате повисло тяжелое молчание.
– Хм-м, – откашлялась Громова, – тогда, чтобы окончательно прояснить алиби гражданина Румянцева, я очень прошу вас сейчас проехать с нашим сотрудником на служебной машине к вам домой и привезти сюда этот костюм.
– Вот еще! Может, вы мое нижнее белье будете рассматривать?
– Только если это понадобится в интересах следствия. А теперь я настоятельно прошу вас выполнить мою просьбу. Тем самым вы можете окончательно опровергнуть слова гражданина Румянцева и подтвердить ваши собственные слова.
– Ладно, черт с ним, – неожиданно смирилась Ольга, – съезжу. – И, повернувшись к Алику, бросила ему презрительно: – Только для того, чтобы разоблачить твою наглую ложь.
Ольга уехала с молодым оперативником, Громова погрузилась в изучение бумаг на своем столе и, казалось, не обращала на Алика никакого внимания, однако, когда он встал со стула и хотел выйти в коридор, она его остановила:
– Сидите, гражданин Румянцев! Я вам еще не разрешала покинуть мой кабинет.
Так прошло минут сорок. Наконец дверь распахнулась, пропустив Ольгу и красного от сознания собственной значимости Диму, который нес в руках, как добытое в бою знамя, упакованный в прозрачный пакет зеленый дамский костюм.
– Вот, Анна Николаевна, этот костюм подходит под описание, данное гражданином Румянцевым.
– Фисташковый, значит… – Громова выразительно взглянула на Ольгу, потом перевела взгляд на Алика: – Этот костюм?
– Кажется, этот. Можно его развернуть? Цвет вроде тот.
– Да, конечно.
Следователь вынула костюм из пакета и разложила его на столе.
– Это он.
– Ну и где же твое пятно? – подбоченившись, выкрикнула Ольга ему в лицо. – Чистая же юбка! Теперь вы убедились, – повернулась она к Громовой, – что он все врет?
– Ольга Сергеевна, – Громова едва заметно поморщилась, – сколько раз я просила вас держать себя в руках? – С этими словами она наклонилась над зеленым костюмом и принюхалась. – Чем это пахнет ваша юбка? Я вам сейчас скажу чем. Это пятновыводитель. И если присмотреться, то вот здесь, на подоле, просматриваются контуры тщательно отчищенного пятна. Я отдам костюм на экспертизу и думаю, что экспертиза покажет следы томатного соуса.
Ольга закрыла лицо руками и зарыдала. Сквозь рыдания прорывались отдельные слова: «Ненавижу… хотела отомстить…»
Дождавшись, когда Ольга немного успокоится, следователь Громова снова к ней обратилась:
– Итак, Ольга Сергеевна, пятнадцатого мая сего года вы встречались с вашим бывшим мужем?
– Встречалась, – вытирая слезы, ответила Ольга.
– Вы находились с ним в ресторане «Ла Страда» в указанное время?
– Ну да, да.
– Подпишите, пожалуйста, протокол. Не мое дело давать вашим поступкам моральную оценку, но вы затруднили работу следствия. Вы свободны.
Ольга окинула презрительным взглядом громовский клетчатый пиджак, фыркнула и вышла. Громова повернулась к Алику:
– Вы тоже свободны, Альберт Александрович.
При этом в голосе ее было гораздо больше теплоты.
Алик вышел на улицу первым. Ольга догнала его на углу и пошла рядом.
– Ну, я выполнила свое обещание. Теперь дело за тобой.
– Конечно, конечно, я сделаю все, что ты хочешь. Ты очень меня выручила.
– Ха! А как все было исполнено! Во мне погибла великая актриса.
– Возможно. – Он не стал спорить.
– Но может, ты скажешь мне, зачем понадобилось все усложнять? Я бы пришла и подтвердила все и так. Не стала бы скандалить, хотя эта тетка Громова ужасно противная и костюм сидит на ней как на корове седло.
– Так надежнее. Громова сначала почти поверила тебе, но ты так ее достала, что она с удовольствием тебя разоблачила.
– Где-то я про это читала, ну, не важно. Завтра пойдешь в свою жилконтору и получишь там необходимые документы.
– Схожу обязательно.
– Не перебивай меня! Запомни, а то опять, как всегда, все перепутаешь. Тебе нужно взять форму семь и форму девять. Понял?
– Понял. Форму семь и форму девять.
– Завтра я позвоню тебе и проверю. И только попробуй пойти на попятную или затянуть это дело – я от твоего алиби камня на камне не оставлю!
