– А что, оргии не будет? – удивилась Дэй.
Тролль глянул на нее как на сумасшедшую.
– Если под оргией ты подразумеваешь то, как эти кретины начнут вырезать на себе символы Аргакхарма, то можешь подождать тут часа четыре и насладиться зрелищем.
– Нет уж, спасибо, – тут же открестилась гаргулья.
Чародеи еще немного посмотрели на то, как процессия делает очередной круг, потом слаженно развернули лошадей.
– Грым, а откуда ты знаешь про этого Ар… Агра… – Златко скривился. – Ну ты понял. И если знаешь, то почему сразу не узнал символы на знаменах?
– Аргакхарм, – сжалился тот. – Это… хм… божество некоторых племен троллей, – пожевав губами, наконец неохотно признался он. – Не равнинных, как я, а… хм… других.
– Горных? – подался вперед Златко.
– Это ваша, человеческая, гоблиня! – зарычал тролль. – Мы так не называемся. Это вы, люди, нас так обозвали! А у нас каждое племя имеет свое название. Но у вас слишком тупые мозги, чтобы все их запомнить!
– Грым, ты чего? – опешил Бэррин. – Я же не знал.
– Да никто из вас, людей, не знает, – огрызнулся тот и замолчал.
– Люди склонны все систематизировать, – своим певучим голосом поделился наблюдением эльф. – Это заложено в их природе. – Он мягко улыбнулся, будто желая смягчить слова. – Ни у вас, ни у нас такого нет, – продолжил он, посмотрев на Дэй и Грыма. – Мы видим каждое племя, каждое животное, иногда даже каждое дерево как нечто уникальное. А люди почему-то так не могут. Их разум больше склонен искать сходства, чем особенности. Это, с одной стороны, позволяет им двигать вперед науку, в том числе и магическую. Но, с другой, люди почти слепы в том, что касается индивидуальности, единичных черт, того, что выделяет каждое живое существо, растение, предмет из сотен и тысяч других.
Вновь повисло молчание.
– Ив, тебе не кажется, что нас оскорбили? – задумчиво спросил Златко.
Девушка пожала плечами:
– Нет. Калли полностью прав.
– Это ты сейчас говоришь как человек или как потомок духа Природы? – подозрительно уточнил Бэррин.
– Как человек, – улыбнулась травница. – Никогда раньше об этом не задумывалась, но Калли совершенно точно подметил эту нашу особенность.
– Ты уверена?
– Совершенно. Зайди как-нибудь в мою комнату с зельями. Там каждое из них стоит на положенном ему месте. Оное же определяется свойствами лексира, его принадлежностью к какому-нибудь типу зелий. То есть я их расставляю по системе. Иногда понятной лишь мне, но системе. Теперь вспомни, как у тебя стоят учебники. Когда ты их все-таки сгребаешь со стола и расставляешь на полке, ты тоже расставляешь их по системе. Например, книги по истории вначале, учебники по магии Разума дальше, а в конце, скажем…
– Любовные романы, – хохотнула Дэй.
– Исторические! – возмутился Златко.
– Да-да, конечно, – с бессовестной ухмылкой согласилась гаргулья и в ответ получила взгляд, обещающий страшную месть (например, червивое яблоко при распределении пайков).
– Ладно, я понял твою мысль, – неохотно согласился Златко. – А что, у этих чудиков не так? – кивнул он в сторону остальных друзей. Те зачем-то постарались придать себе безразличный вид.
– Не так, – подтвердила травница. – У них нет стремления организовывать свое жизненное пространство по системе.
– Где ты таких умных слов-то понабралась, Ива? – удивился Бэррин.
– Поживешь с вами, еще не такой дряни нахватаешься, – рассмеялась она.
– Ну-ну. По-моему, бардак, который они развели в своих комнатах, это вовсе не особенность мышления, а лень и хаос в голове.
– Попрошу без оскорблений! – делано возмутился Калли.
– Вот об этом я и говорю, Златко, нам все, что не по системе, кажется хаосом. Даже красоту мы вогнали в это понятие. Например, в архитектуре мы считаем более красивым то, что симметрично.
– Но так и есть!
– Нет, это особенность уже нашего мышления. Подозреваю, в этом вопросе мы с другими расами просто не договоримся. Это вопрос вкуса. Если тебе нравится рыба, но не нравится мясо, то тебе надо просто принять, что кто-то предпочитает именно его. И его не убедишь, что нужно иначе.
– Кстати! Я слышал, что слово «раса» в отношении эльфов, троллей и прочих не-людей – неправильное. Правильней будет «вид». Потому что раса – это вот Темные и Светлые эльфы. И те и другие эльфы, но разных рас. Или как мы с тобой и какие-нибудь узкоглазые мотийцы с Юга. И мы и они люди, но расы отличны. О как!
– Вот об этом я и говорила, – под общий стон заключила Ива. – Всех разделить на виды, дать название и запихнуть в классификацию.
– Ты так говоришь, будто это плохо!
– Если бы я считала, что это плохо, я бы сейчас говорила о твоем отличии от меня как личности, а не об особенных чертах разных рас, то бишь видов.
Спустя минуту Грым по-дружески тыкнул Иву кулаком и заржал:
– Я понял!
– А я – нет, – пробурчала Дэй и подхлестнула коня. – Быстрее, ученые вы тетери, нас ждет таинственный Полукруг, горящие камни и захватывающий спуск в полнейшей тьме! Кто со мной наперегонки?!
– Чем это пахнет? – скривилась Ива, когда они уже начали подъем на гору.
– Я бы сказала, воняет. – Дэй прикрыла нос ладошкой.
Калли достал накрахмаленный кружевной платок и прижал его к нижней части лица, на удивленные взгляды друзей пояснил:
– У эльфов очень чувствительный нюх.
– Так тебя, ушастый, можно, как собаку, по следу пускать?
– Не настолько, – высокомерно ответили троллю.
Златко с задумчивым выражением на лице протянул:
– Раньше тебя запахи не особо смущали. Не так уж тут и пахнет.
Эльф повел плечами, но потом все же ответил:
– Уже пару дней такая ерунда.
– Да? Что же ты не сказал? – всплеснула руками Ива. – Возможно, какая-то болезнь или…
– Остановись, Ива, – поднял руку Калли. – Со мной такое иногда происходит. Не переживай. Скоро само пройдет.
– Хм… ну как скажешь. – Девушка порылась в своей сумке и вытащила оттуда крохотный глиняный горшочек. – Помажь верхнюю губу, это немного притупит запах.
Юноша поколебался, но потом все же принял помощь.
– Кто-нибудь еще хочет?
Приятели явно крутили носом.
– Я лучше потерплю, – выразила их мнение Дэй.
– Ну как хотите. – Ива и сама не стала пользоваться своим зельем, чем зародила в Калли нехорошие подозрения. Однако его тут же отвлекли.
– Ой! Я вижу! – завопила гаргулья во всю мощь своих легких.
