– В общем, когда твоя сестренка нарисовалась и пообещала неделю пожить, платя посуточно, я дико обрадовалась. Неделю можно отдыхать и ни о чем не париться.
Но жиличка оказалась капризной. Все время ей чего-то было нужно.
– То показать, как кран включается, то прибрать, что от прежних жильцов осталось, то белье несвежее, то кофеварка засорилась, в общем, заколебала она меня за день, я уж начала даже подумывать, не прогнать ли эту надоеду на фиг.
А потом наступил неожиданный перерыв. Жиличка не появлялась, не звонила, вообще никак не давала о себе знать. Лене бы сидеть и радоваться, а она встревожилась.
– Не на месте у меня как-то сердце было. А я сердцу своему доверять привыкла.
Предчувствия Лены оказались небеспочвенны. Когда она поднялась на этаж, то ее сразу насторожил хоровод пустых бутылок из-под алкоголя, которые выстроились возле дверей ее квартиры. И даже тот факт, что весь алкоголь был элитный, Лену не успокоил, а еще больше разозлил. Она и сама любила выпить, а тут жиличка Новый год заранее сколько времени празднует, а Лену в гости не зовет. Впрочем, был еще один настораживающий момент, бутылки были по большей части с какими-то мужскими напитками – ром, виски, текила. Бутылки от вина или мартини если и встречались, то лишь изредка.
Лена позвонила Алисе на трубку. Она слышала, что там, в квартире, кто-то есть. Но когда она сказала Алисе, что сейчас подойдет, то услышала:
– Ой, а я сейчас не дома. Гуляю.
– Алиса, у нас был уговор, что ты селишься и живешь одна. Так?
– Да.
– Только что из твоей квартиры голоса доносились.
– Это телевизор, – помедлив, произнесла жиличка. – Перед уходом выключить забыла, извините.
– Ты из меня дуру-то не делай. У меня запасные ключи есть, сейчас открою ими дверь и сама все выясню. И участкового еще вызову.
– И чего?
– Он у меня знакомый. Оформлю тебя как воровку!
Долго грозить не пришлось. Двери распахнулись мгновенно. На пороге стояла Алиса, а за ее плечом нарисовался белобрысый парень лет двадцати двух – двадцати пяти, с каким-то стеклянным взглядом. Лене он сразу же не понравился. Ее опытное в житейских делах сердце снова подсказало ей, что от этого типа можно ждать больших неприятностей. У хороших людей такого пустого, остановившегося взгляда по определению не бывает.
Тем не менее Лена пасовать перед этой парочкой так сразу отнюдь не собиралась. Квартира ее, она имеет право знать, что в ней происходит.
И подбоченившись, она выпрямилась во весь свой богатырский рост и рявкнула:
– Ну и кто тут у нас есть?
Но противник ей попался достойный. И если Алиска испуганно запищала, то белобрысый даже не дрогнул.
– Слышь, тетя, ты чего выступаешь? Денег тебе мало Алиска заплатила? Вот, держи еще!
И парень сунул руку куда-то к себе в брюки, а потом протянул обомлевшей Лене несколько оранжевых бумажек. Ах, эти бумажки цвета сочного марокканского мандарина! Как же много их сейчас было нужно Лене! Даже не для счастья, а хотя бы для того, чтобы хоть ненадолго почувствовать себя счастливой. Если в молодости счастье было легко доступно и приобреталось вместе с парой новых колготок в сеточку, то теперь для того же ощущения требовалась уже новая шубка, никак не меньше. А на новую шубку требовалось таких бумажек очень и очень много.
Лена бумажки взяла, удивилась их теплоте и мятости, но уходить не спешила. Она видела, что парень отвалил ей плату за квартиру за месяц вперед. И то, как легко он расстался с деньгами, заставило Лену подумать, что можно стрясти с этого белобрысого гусака и еще чего-нибудь.
– Ты кто такой? Звать-то тебя как?
Вот только договаривать Лене пришлось уже на лестнице. Новый жилец аккуратно приподнял ее за талию, переставил подальше, продемонстрировав при этом неожиданную для такого дохляка силу, и плотно прикрыл дверь собственной Лениной квартиры. Женщина хотела возмутиться, но протянув руку к кнопке звонка, она увидела зажатые в ней деньги и замерла. Если начать скандалить, то можно потерять полученную взятку. А этого Лене хотелось меньше всего. Так что она ушла, но про себя отметила, что мужиков ее жиличка выбирать себе совершенно не умеет. Вот и этот, хоть и с деньгами, а бедой от него так и несет за три километра. Даже она со своего этажа учуяла.
С тех пор Лена к жильцам не совалась. Придя домой, она разгладила и разложила смятые пятитысячные купюры, которые ей так небрежно сунул белобрысый. И подсчитав сумму, Лена пришла в хорошее настроение. Получалось, что если даже считать посуточно и за двоих, то и тогда до конца новогодних праздников ей было уплачено сполна. И Лена даже подумала, что белобрысый мог быть и не так плох, как ей вначале показалось. Хотя гадом и хамом он все равно был.
Закончив говорить, Лена взглянула на Маришу.
– Поняла, с кем твоя сестричка сейчас время проводит?
– С тем белобрысым гадом, имени которого вы не знаете, – уныло произнесла Мариша. – Но я же вам еще самого главного не рассказала.
– Ну-ка… Расскажи!
Лена с интересом выслушала рассказ Мариши про телефонный звонок, который привел их отца к смерти, и уверенно произнесла:
– Он это! Белобрысый! Вот как есть чую, что это он звонил! Папаша, говоришь, у вас при деньгах был? Вот этот гаденыш и решил на Алиске денег заработать. Увез ее и отцу твоему звонить начал. Надеялся, что тот ему за нее выкуп отвалит.
– Про деньги ничего сказано не было.
– Не успел просто! Погоди, он еще позвонит!
Мариша не стала уточнять, что папин телефон вновь сломан. Вместо этого она ощутила стыд. И как это она раньше не подумала, что надо достать симку и вставить ее в другой аппарат. Совсем у нее голова кругом идет, такую элементарную вещь и не сделала!
Но оставался последний вопрос:
– Что еще вы про этого белобрысого можете сказать?
– Имени я его не знаю. Разве что машину его я видала. Тоже белая. «Ауди». Когда садился в нее, лампочки красные на капоте вспыхивали, словно бы пламя. Примочка такая, что ли, не знаю, но выглядит эффектно. Мне понравилось. Другое плохо.
– Что же?
– Номер три шестерки – дешевые понты, типа, дитя дьявола. Вообще мне показалось, что мальчик из мажоров. Те, что горазды папенькиными денежками сорить, и при случае папиными же связями прикрываются. Такие гаденыши очень опасны, все им дозволено, никого и ничего не боятся. Ни совести, ни ума, ни денег… своих.
Мариша задумчиво кивала. Три шестерки в номере, понты, конечно, но отнюдь не дешевые. Такой номер мог стоить немногим дешевле машины.
Но оставалось склонить Лену к еще одной вещи. И Мариша догадывалась, чего это будет ей стоить.
– Очень вас прошу, разрешите осмотреть квартиру. Вдруг там остались вещи сестры или какие-нибудь следы, и я по ним смогу определить, куда Алиска делась.
