Но формально к Сашке Коту, пятидесятивосьмилетнему часовщику, придраться было невозможно.
– Подождите на улице, – сказал Муравьев оперативникам и толкнул дверь с нарисованным затейливым часовым циферблатом.
– Здравствуй, Александр Гаврилович, – радушно поздоровался Игорь.
Кот вынул из глаза лупу, посмотрел на Муравьева:
– Здравствуй, Игорь Сергеевич. Часики забарахлили или отдохнуть решил?
– Потолковать надо.
– Давай потолкуем. Я с серьезными людьми поговорить люблю.
Кот достал из стола пачку папирос «Пушка», протянул Игорю. Закурили.
Кот подошел к двери и повесил табличку «Учет».
– Разговор наш долгий будет? – спросил он.
– А это как пойдет, – нехорошо усмехнулся Муравьев, – все это от тебя зависит, Александр Гаврилович.
– Думаю, ты, Игорь Сергеевич, ко мне не просто так пришел. ОББ по мелочи не бегает.
– Правильно понимаешь.
– Слушаю.
– Шепни мне, Александр Гаврилович, о Греке.
Котов прищурился, затянулся глубоко, выпустил тугую струю дыма.
Тикали на стенах часы, словно торопились куда-то. Внезапно они, словно сговорясь, на разные голоса пробили два удара.
– Так будет у нас разговор? – Муравьев ткнул папиросу в консервную банку, служащую пепельницей.
– А если не будет? – спросил Кот.
– Дело больно дерьмовое, Котов, – сказал холодно Игорь. – Дело такое, что можно у тебя и темный ствол найти.
– Пугаешь?
– Нет, предупреждаю.
– Несолидно действуешь.
– Мне результат нужен.
– Результат – это хорошо, конечно, Игорь Сергеевич. Но у нас один закон есть, у вас – другой… Иногда они пересекаются, и никто – ни мы, ни вы – не должен его нарушать. Иначе добра не будет.
– Ты, Кот, мне про ваши законы не заливай. Некогда мне. Или говори, или я обыск начинаю.
– Не так себя ведешь, Муравьев. Я тебе могу кое-что шепнуть…
– Ты, Кот, телись скорее. На Греке четыре трупа в Москве и один в области.
– Совсем оборзел поганец. Выпить хочешь?
– Давай.
Игорь понял, что отказываться нельзя.
Кот достал из шкафчика початую поллитровку, чистые стаканы и моченое яблоко.
Они выпили, пожевали яблоко.
– Давай, Александр Гаврилович. Давай.
– Был он у меня. Искал Прокопа.
– Так тот же в Ташкенте.
– Прибыл в столицу по чужой ксиве.
– А зачем ему? Он же чистый был.
– Того не знаю.
– Чего Грек хотел?
– Прокоп шаечку собрал, начали они разгоны лепить. А на одном Грека потревожили. Тот все вещи с прошлогодних налетов какому-то честному фраеру скинул на сохранение. А его разгонщики пощипали. Вот Грек-то и разошелся. Как он про Прокопа узнал, не знаю, но сказал: «Всех кровью умою».
– А что за фраер?
– Без понятия. Но не наш.
– Ты ему адрес Прокопа дал?
– Нет. Только сказал, что он на Петровском рынке в фотографии работает.
– А где Грек залег?
– Не знаю. Он же темнила, ты сам знаешь, близких не имеет. Тем более сейчас. Правда, слышал я, что он с каким-то врачом корешит.
– Ну и что?
– Думай сам.
– Так… Так… Ну, спасибо тебе. Вот это подсказал.
– С людьми по-хорошему надо. Ты, Игорь Сергеевич, у Данилова учись.
– Я тебе за это, Александр Гаврилович, тоже на ушко шепну. Не ходи сегодня к Милке в картишки баловаться.
– Понял. Спасибо. Если что – заходи. А слово твое во мне умрет.
Данилов
Ему позвонила Наташа и поинтересовалась, собирается ли он ночевать дома.
Данилов искренне соврал, что, вполне возможно, придет домой, но договорить с женой так и не успел. В трубке что-то щелкнуло и появился какой-то странный фон.
Данилов положил трубку, и телефон сразу же зазвонил требовательно и длинно.
Он поднял трубку и снова услышал гул, похожий на шум моря. Потом раздался резкий удар, и кто-то спросил:
– Данилов?
– Да.
– С вами говорят из аппарата Власика.
– Слушаю вас.
– Вам необходимо в шестнадцать часов быть у Спасской башни. Пропуск получите в приемной комендатуры Кремля. Знаете где?
– Так точно.
– У меня все.
Связь прервалась.
Данилов поднял трубку «черного ворона». Начальник ответил сразу же.
– Я в курсе, Иван, поедешь на моей машине.
– У меня своя.
– Лучше на моей, солиднее. Давай приводи себя в порядок.
Данилов достал из шкафа китель, проверил подворотничок. Снял штатский костюм и переоделся в форму.
– Собираешься? – вошел в его кабинет Серебровский.
– Как видишь.
– Знаешь, зачем вызывают?
– Догадываюсь.
– Ваня, Власик – начальник личной охраны Сталина.
– Знаю, Сережа.
– Что-то у меня на душе муторно.
– У меня тоже. Если что, Сергей, проведи за меня городскую операцию.
– Сам проведешь.
– Я на это надеюсь. Но…
– Это ты прав. Не хочу тебя огорчать, Иван, да и врать тебе тоже не могу. Из кабинета Власика можно вполне отправиться в подвал на Лубянку.
– Сережа, я тебе ключи от сейфа оставлю. Если что – там у меня записи оперативные, их себе заберешь. Я лично кое на кого из блатняков свои дела вел. Деньги и талоны на жратву отдай Наташе. Вальтер, маузер и наган – ребятам. Ну а ТТ как положено.
– Я все сделаю, Ваня.
Данилов был благодарен другу за то, что он не говорит ему пустых слов утешения. Слишком долго работали они в карательных органах, слишком много знали о том, что происходит в стране. Слишком много друзей, отличных, смелых, преданных делу, навсегда исчезали в здании госбезопасности.
Данилов посмотрел на часы:
– Пора.
– Я тебя провожу, – сказал Серебровский.
Они вышли из кабинета, прошли знакомым коридором, спустились на первый этаж.
Привычно козырнул вахтер-милиционер.
У подъезда стояла машина.
– Ну, – сказал Данилов, – я поехал, Сережа.
