— Договорились, — спокойно согласился Телар и, прищурив один глаз, добавил вкрадчивым голосом: — Главное, что интересный.
Без труда уловив, как разговор принял специфическую, очень щекотливую направленность и кляня себя за неосторожные слова, я поспешила сменить тему:
— А как бы мне почитать этот ваш знаменитый Закон? Должна же я знать, что можно делать и чего нельзя, — с любопытством спросила я. — Его можно найти в Интернете?
Сказала — и тут же поняла: в очередной раз сморозила чушь. Ну какой ещё Интернет?
Телар умилённо улыбнулся — ну вот, я же чувствовала, что чушь спорола — и ответил:
— В Интернете, разумеется, не найдёшь. Закон существует в единственном рукописном экземпляре. Есть, правда, запасная копия, которая хранится в нашей библиотеке, но на руки она не выдаётся. Я дам тебе почитать Закон, конечно.
Мои глаза в очередной раз разгорелись:
— Ты не волнуйся, я его не потеряю и не испорчу… и никому не покажу!
— Да я и не переживаю на этот счёт: рукопись невозможно испортить или уничтожить, а если она попадёт в руки обыкновенного русского человека, то, открыв старинную книгу в золотом переплёте, он увидит ничто иное, как рукописный вариант Уголовно–процессуального кодекса Российской Федерации и, думаю, крайне удивится.
— А почему именно УПК? — пока что в очередной раз приходилось удивляться мне.
— Не спрашивай, не знаю.
— Кстати, а как вы обходитесь всего одной копией?
— Нам нет нужды его читать: всю необходимую информацию мы знаем с рождения.
В проходе шатра появился официант с огромным подносом, накрытым белоснежной матерчатой салфеткой. И каким это образом Телар умудрился передать ему заказ? Официант вежливо поклонился, быстро расставил содержимое на столике и, снова поклонившись, мгновенно удалился.
— Зрение меня подводит или я действительно вижу бифштекс из индийского священного животного? — с любопытством спросила я, скрупулезно изучая через стол кусок мяса на тарелке Телара, словно пытаясь разглядеть на нём махонькую пояснительную записку со словом «свинина».
— Да, это действительно телятина, — улыбнулся в ответ Телар и, отрезав от бифштекса небольшой кусок, отправил его в рот.
— Хм, а что, священными у индусов считаются только коровы, а телята нет, что ли? — задала я риторический вопрос сама себе и, в свою очередь, отправила в рот полную вилку креветок в каком–то густом, ароматном белом соусе.
Рот немедленно обожгло перцем. Ну что ты будешь с ними делать, а? Ведь просила же чуть–чуть остроты! Странные у них представления о слове «чуть–чуть». Но сам соус вкусный, даже очень. Я налила в стакан воды и сделала несколько глотков, стараясь погасить пылающий во рту, а теперь уже и в горле, огонь. И как только они могут это есть? Желудок же насквозь прожжёт! Не хочу ходить с дыркой в животе, как у терминатора.
— Вкусно? — поинтересовалась я, наблюдая за тем, как тщательно Телар пережевывает мясо.
И почему я тоже не заказала себе мясо? Похоже, оно совсем не острое.
— Вроде ничего, — ответил Телар и, наколов вилкой очередной кусок, протянул его мне: — Попробуй.
Я перегнулась через стол и губами сняла мясо с вилки. В нос шибануло странным запахом. Пережевывая кусочек, я сосредоточилась на вкусовых ощущениях и, проглотив пищу, вынесла вердикт:
— Жестковатое и отдаёт чем–то непонятным.
Я намеренно не сказала, чем именно, чтобы не перебивать ему аппетит.
— Может, местные специи? — предположил Телар, невозмутимо кладя в рот новый кусок.
— Да нет, не похоже, — задумчиво протянула я, пытаясь понять, отчего у этого мяса привкус такой подозрительный, как будто тухлятиной какой–то отдаёт. Вдруг меня осенило, ну конечно!
— Знаю, что это! — победоносно воскликнула я, набивая рот жареной картошкой — уж она–то наверняка не острая.
— Ну и? — вежливо поинтересовался Телар для поддержания разговора и отправил себе в рот очередной кусок бифштекса.
И тут меня, словно Остапа Бендера, понесло:
— Я читала про Индию и передачи смотрела. Индусы выбрасывают помои прямо на улицы, поэтому у них повсюду мусорные свалки. Держать корову у индусов считается престижным, но прокормить её многие владельцы не в состоянии, поэтому и выпускают они бедных животных из дома на вольные хлеба. Их священные буренки бродят по улицам, подобно нашим кошкам и собакам, и питаются они на этих самых помойках. Потому их мясо и отдаёт тухлятиной!
Захваченная и поглощённая такой логичной, с моей точки зрения, теорией, я продолжала раскручивать логическую цепочку, не замечая, как Телар во время повествования сначала поперхнулся, потом подавился, быстро налил в стакан воды и залпом выпил её всю до капельки. Затем он брезгливо отодвинул от себя тарелку и вытаращился на меня во все глаза, машинально комкая в руках бумажную салфетку.
— Но это ещё не всё, — заговорщицким тоном продолжила я, однозначно намекая, что вторая, наиболее интересная часть объяснения, ещё впереди. — Жёсткая она потому, что тощая и ходит много — вот мышцы и накачала. Представляешь, сколько помоек ей за день по солнцепёку обежать нужно, чтобы наесться до отвала, да при такой–то конкуренции? Далее. Чтобы сделать из коровы бифштекс, нужно её сначала прибить, так? — воодушевлённо продолжала я. — А какой придур в Индии покусится на жизнь священного животного? Да никакой! У индусов убийство коровы страшным грехом считается и за него тюремный срок предусмотрен. Так что корова, из которой приготовлен твой бифштекс, либо своей смертью от старости скопытилась, либо обтрескалась на помойке какого–то дерьма, отравилась и сдохла. Там её и подобрали и, по всей видимости, далеко не в первый день загробной жизни. Оттого и запах, и привкус этот мерзопакостный.
Мужественно сдерживавшийся до последнего Телар, с трудом дождавшись окончания изложения «научной теории возникновения непонятного привкуса у несчастного куска говядины», теперь скучавшего в недоеденном виде на тарелке, громко и безудержно расхохотался, смахивая с глаз слёзы. Закатываясь от смеха, Телар раскачивался из стороны в сторону и в какой–то момент чуть не грохнулся со стула, едва успев вцепиться в край стола обеими руками. Опоздай я хотя бы на миг и не успей вцепиться в лёгкий стол с противоположной стороны, — Телар наверняка шлёпнулся бы на песок вместе со столом и его содержимым, собственной персоной наглядно иллюстрируя ВИПовскую индийскую помойку.
Довольно посмеиваясь, я наблюдала за реакцией мужчины, не до конца осознавая, что, собственно, так его рассмешило.
«Ты что наделала, тундра беспросветная?» — раздался в моей голове озабоченный голос.
«А в чём дело?» — не поняла я.
«Ты только что прилюдно озвучила одну из бредовых картинок, нарисованную твоим бурным воображением, причём использовала в речи недопустимое количество сленга и жаргонной лексики!»
