— Чет, Каррия ведь не шутит. — Бобби поднялся и протянул мне руку. — Всё это можно было сказать по телефону. И до обеда это точно бы дотерпело. — У Бобби покраснела шея. Злится. Даже бесится. Уж я-то знаю наверняка.
— А также вы освобождаетесь от всех текущих проектов, вплоть до утверждения нового бюджета, если вам любопытны временные рамки.
Мы с Бобби переглянулись. Когда бросила в сердцах в самолёте что-то про год каторги в студии, я искренне верила, что всё обойдётся. Или наш красавчик собирается нас уволить? Да ладно, быть не может.
— Что-то ещё? Такое же важное? — Роберт подталкивал меня к выходу.
— Есть одно. — Шеф выдержал паузу. Тонкие пальцы с безупречным маникюром неспешно и красиво расстегнули светлый пиджак. — Через десять дней во дворце Свободы Рэй Рэман примет вас троих в числе других представленных к правительственным наградам граждан.
Полный бред. Это-то что за дохлый дрэкран? Кисло взглянула на Бобби, парень выглядел совершенно так же.
— Мы, пожалуй, пойдём, Чет. Я посплю у Люси. Разбуди меня перед совещанием, — махнула криво рукой.
— Может, скажете, наконец, какого дрэка вы там натворили?! — вдруг заорал Чет, с размаху бросив ручку на стол. Та ударилась о каменное пресс-папье и сильно погнулась, теперь истекая чернилами. Нам конец. — Какого сивого дрэкрана мне среди ночи звонят из приёмной Рэмана с распоряжением пылинки с вас, идиотов, сдувать?
— И это ты называешь «сдувать пылинки»? Пойду найду всё-таки Люси. Она расскажет тебе, как обращаются с пылью, — пробормотала, прячась потихоньку за Бобби. Тот покраснел окончательно и скрипнул зубами.
— Кстати, об идиотах…
— Пойдём лучше, Бобби, — кивнула серьёзно. — Иначе мне придёт в голову выяснять подробности нашей командировки прямо сейчас, и мы оба лишимся работы.
— Я согласился с БэБоссом, когда он настоял отозвать вас и сделать лицом канала на этот год, но Рэман! При чём тут Рэман?!
— Думаю, при том же. — Бобби пристально смотрел мне в глаза. — Идём, Карри.
— У вас три дня выходных, — бросил Мет неожиданно и мрачно. Злорадно добавил: — За свой счёт. Приведите себя в порядок, — потряс брезгливо пальцами, омерзительно заулыбался.
— Мне в отличие от тебя для этого достаточно только принять душ, — оскалился ему в ответ оператор, пропуская меня вперёд.
— Дрэк меня раздери. Карри, что это сейчас было?
— Понятия не имею, заяц. Если я сейчас не посплю, я сдохну.
Бобби привычно быстро потёр мне мочки ушей, внимательно заглянул в глаза, убеждаясь:
— Действительно, выглядишь так себе. Сбегать тебе за кофе?
Я в ужасе отшатнулась. Только не кофе. Никакого кофе.
— Нет, Бобби. Спасибо, дружище. Я всё-таки к Люси. Там, между швабрами, привычней. Отосплюсь и подумаю, что там у БэБосса.
— Мышка, нас отпустили домой, мы вполне можем отдохнуть и там, — заулыбался мой друг.
— Уверен? — Бобби добродушно кивнул, а я вот ожидала непременную гадость. Внеплановый и очень срочный сюжет с южной границы сейчас выглядел бы правдоподобным, или отчёт по бюджету поездки, или немедленный вызов на ковёр к Большому руководству.
Но ничего этого не случилось. Ни в такси. Ни после него. И два дня я просто честно проспала. И даже следующим днём, когда мы были в обычной уже больничной палате у Диллана, куда его перевели прошлым вечером, ничего не произошло. Наш парень туго шёл на поправку, хоть и наблюдали за ним, как выяснилось, самые лучшие специалисты Союза. Конечно, раз Рэман делает нас лицом пиар-компании. Гадко.
Но зато в эти три дня нам честно дали отдохнуть — и никто не побеспокоил. Не попросил автограф. Не позвонил, не прислал сообщения. И даже не поинтересовался самочувствием. Никто. Ждала ли я этого? Конечно же, нет. Да и кто смотрит новости? А Мэрин считает, что, если я не звоню, так, значит, у меня всё в порядке. К чему расстраивать единственную сестру? Вдруг ей наконец-то нельзя волноваться? И надо всё-таки позвонить ей самой, кстати. Просто послушать голос, просто узнать, как там Роб. Наверное, я соскучилась. Почему бы и нет?
Я оглянулась, ища поддержки и уверенности в чужих глазах. Мучительно хмурый Дилл, мрачно напряженный Бобби. Ни одного насмешливого живого взгляда. И все глаза вокруг — не те. И только дурно пахнущий лекарствами, холодный и колючий сквозняк заставлял ёжиться и натужно улыбаться.
— Заскочим к тебе завтра? — Надеюсь, мой голос звучал ободряюще.
— Не думаю, что это так уж мне нужно, — поморщился заметно осунувшийся Дилл.
— Ясно, я позвоню, когда будем выезжать, — чмокнула парня в щёку и погладила по руке. — Не вздумай притвориться спящим.
— Для тебя даже общий наркоз не преграда, — осторожно хмыкнув, попробовал приподняться Дилл.
— До завтра, красавчик. И закажи себе смокинг на будущий уик-энд, будь добр.
— А вот этого делать совершенно не стоит. — Бобби плотно прикрыл окно. — Штатив в бабочке Рэман вряд ли оценит. А наесть массу за неделю и научиться ходить наш дохлый мосол вряд ли сумеет. Идём, мышонок. Эта барокамера культивирует во мне множество фобий.
— Бойся, — вредно сощурился наш бледнолицый Дилл, — в следующий раз трижды подумаешь, как тормозить с отцепкой!
— Это был форс-мажор! — тряхнул обиженно кудряшками Бобби.
— Вы ещё самокаты свои друг другу припомните! Мальчишки… — Я закатила глаза и двинулась прочь из царства белых халатов и капельниц. А вот мототехника моих ребят сильно меня беспокоила. Ломались они, парни, нечасто, но крепко помятые и поцарапанные со своего непролазного трека возвращались всё время. Будто между командировками им нечем было дышать от спокойствия и унынья. И я, как наседка-рекордистка, непременно зудела после каждого возвращения домой: сидите тихо, берегите конечности, питайтесь соразмерно. А спустя половину суток искала доктора, грузовик и работающую пиццерию. Ненавижу кроссовые мотоциклы. Больше их я ненавижу только больницы.
Ветер плюнул холодным дождём мне в лицо. Не снег. Здесь уже давно его не осталось. И скоро зацветут эфемеры…
О чём бы ещё подумать, таком же безопасном?
— Бобби, отведи меня пообедать, — попросила зачем-то. Мой оператор, кажется, споткнулся, откликнулся сразу:
— Конечно. Куда бы ты хотела?
— Не имеет значения. Я просто хочу есть.
— Я отказался участвовать в новом проекте. — Бобби опустил глаза и со скрежетом раскроил отбивную.
— Я тоже. — Рассеянно ковыряя салат, я откинулась на белую спинку диванчика.
Роберт проглотил кусок, не жуя.
— Правда? Действительно? Мышка, ты с нами?
— Хотели сделать девочку для битья из меня одной? — усмехнулась — по правде говоря, я даже не обижалась. Мы отказались синхронно. Не договариваясь. Все трое. И в голову не могло прийти, что кто-то поступит иначе.
