Дверь отворилась, и задохнувшийся Тэрри взглянул взволнованно на его светлость, на меня, я как раз потирала запястья, и лицо его изумлённо расправилось, но только на миг.
— Выяснить состояние леди. Обстоятельства. При необходимости принять меры. Четверть часа. — Грэм стремительно покинул помещение, так больше и не посмотрев на меня. Тряхнула гулкой головой, вскинула подбородок. Ерунда.
— Леди Раввен, — Тэрридан коротко склонил голову, — позвольте ваши руки.
— Там ничего, не беспокойтесь. И прошу вас, зовите меня Каррия, — улыбнулась ему благодарно. — Почему вы здесь, что-то серьёзное?
— О, миледи, — засмеялся добро тихонько. — Боюсь, я должен спросить у вас то же самое.
— Мне скрывать нечего. Репортаж о лучшей Федерации фехтования Союза, — чуть мотнула в сторону головой. — Раз уж вы лишили меня возможности работать с привычными вещами, приходится довольствоваться вот такими дырами, куда никто и ехать-то не желает. О поездках за пределы страны тоже пришлось забыть. Меня почему-то, — многозначительно дёрнула бровью, — больше не выпускают пограничные службы. А Чесни совершенно счастлив на мне отыграться. Одно захолустье сменяется другим трижды в неделю! Вот. Пожаловалась, — выдохнула расстроенно. И Тэрри засмеялся опять.
— Идёмте, я провожу вас. — Он указал на закрытую дальнюю дверь. — Где вы остановились и сколько планируете пробыть в Родном?
Эта доброжелательная светская беседа, будто из другой реальности, вместо того чтобы уравновесить, лишила меня опоры окончательно. Он не ответил мне ни на один вопрос, при этом оставаясь вежливым, располагающим и приятным. Расспросил и узнал обо мне всё: и то, чем я не против была поделиться, и то, о чём категорически рассказывать не собиралась: неудачи с начальством, состояние здоровья, новости старшей сестры, даже номер в отеле — выложила всё. Как он это сделал? Понятия не имею. В любом случае теперь было ясно, почему Лэррингтон этого ценного кадра непременно держал с собой рядом.
Так Стоп. Лэррингтон. Он назвал меня, когда появился, «леди Лэррингтон». Это такая неудачная шутка или операция действительно настолько засекречена, что выйти живой отсюда можно только прикрываясь его именем? Вот попала… Но, дрэк его побери, я рада его видеть. Что бы там ни было, рада! Он — нет.
Точно через пятнадцать минут Тэрридан откланялся, впустив меня в ту самую дверь.
Широкая полупустая комната с одним невысоким креслом пугала абсурдом. Стены — серые, истерзанные временем, теряющиеся в сумраке, и отблески новейших мониторов, с бесконечными данными, со всех сторон. Данными чего? Тусклый свет над мерцающим столом в самом центре. Закрытые ставнями узкие бойницы окон — бункер, ей-богу. Зато никто не прострелит, не проследит — секретность.
Холодно и терпкий запах остывшего сладкого чая. Не кофе.
Грэм появился очень скоро, я не успела толком ещё оглядеться. Просто возник здесь из сумрака, бывшего дверью. И молчал.
Молчала и я. Ждала. Он, кажется, тоже. А впрочем, чего? Что ждать мог бы он? Лицо командующего застыло скованной маской. Безразлично. Опять я не вовремя. Досадная неприятность. Как он сказал? Нелогизм? Поздно. Сначала было неуместно, теперь вот — поздно. Единственный человек, о котором я думаю, когда просыпаюсь, когда хожу, работаю и куда-то еду, видеть меня не желает. И в этом только моя вина. Мне жаль. Потому что по-другому нельзя. И этого мне не исправить.
Дышать не хотелось.
Всё пройдёт, Каррия. Однажды это точно пройдёт. Сделаем отличный сюжет — и домой. А можем слить военную тайну. Вот прямо сейчас выведать запросто, раз уж мы всё равно тут, и слить. Хочешь? БэБосс прикроет. Он обещал.
Когда это ты стала такой сукой?
Закрыла глаза. Они всё равно рвутся увидеть, стремятся только к одному, обжигаются и неумолимо возвращаются обратно снова. Хватит!
Взглянула последний раз в спокойное, уверенное лицо, глаза встретились, кровь болезненно вспыхнула и медленно, с мучительным покалыванием испарилась.
— У вас два часа, чтобы покинуть город, — севшим голосом тихо произнёс немного бледный мужчина, не меняя невидящего взгляда, — госпожа Раввен.
Опять на «вы» и всё-таки Раввен. Ну и отлично. Лицо строгое, но никакого намёка на напряжение: ни сжатых челюстей, ни выступивших желваков, ни тонкой морщинки на лбу. Всё равно? Ему всё равно…
Дышать больно. И нечем.
— Возможно, вас просто не поставили в известность, — в груди пустота, там всё в один миг прогорело. — Я ещё не закончила сюжет. — И голос не будет дрожать. Постараюсь. — Поэтому покинуть город не смогу, пока не доделаю работу, — и добавила ровно, почти уже равнодушно: — Очень сожалею, ваша светлость.
Грэм еле заметно сузил глаза.
— Вероятно, и вы позабыли, миледи, — абсолютно, пугающе спокоен. — Второе приложение к вашему договору о найме. В нём стоит ваша подпись. Вы подчиняетесь напрямую министерству обороны, — легко, будто подбрасывая, выводил ровным голосом слова. Заложил руки за спину, на меня больше не глядя. — А точнее, непосредственно моему ведомству. И я, как ваше самое прямое руководство, лично ставлю вас в известность о завершении этой командировки, так же как и любой другой на ближайшие две недели. Проще говоря, сейчас вам светит исключительно офисная работа. — Тон медленный, бесцветный, равнодушный. И глаза потухли. Так не бывает, чтобы человека за две недели как подменили. Это же не он! Не Грэм. Мой Грэм, которого я знаю, скорее шипел бы яростно мне в лицо, вызывающе вежливо и подчёркнуто тактично. Мой? Вскинула на него беспокойные глаза. Не сдержала тревожного шёпота:
— Что с вами произошло, ваша…
— Вам следует немедленно убраться отсюда, госпожа Раввен. — Угроза в голосе была еле различимой. Но я всё равно уловила.
— Вполне в вашем духе, — поморщилась тихо.
— Не думаю, что этим вас ещё больше разочарую. К тому же вы прекрасно дали понять, что моё общество вам претит. Боюсь, ещё одной попытки суицида по моей вине мне не переварить.
— Что? — выдохнула, теперь потрясённо.
— Я могу пережить отказ, не нервный юнец, как-нибудь справлюсь, — и голос загудел сдержанной злостью. — Но то, что вы сделали после… Убить себя, как на том… приёме, только чтобы выразить этим ваше презрение? Несогласие? В отместку? — и снова равнодушно: — Это слишком, госпожа Огнец. Два часа. Не заставляйте моих людей вынуждать вас.
— Да вы в своем уме?! У вашей светлости приступ всемочия?
На коротко вспыхнувший миг лицо его прояснилось и снова умерло.
— Пришлю Тэрридана помочь вам собраться, — пообещал холодно.
— Ну нет уж! Желаете теперь обвинить в произошедшем меня? — В самом деле, кого же ещё? — Напомнить твоему двуличию, что и при каких обстоятельствах произошло? — зашипела сдавленно. Маневр сработал в обратную сторону, выбив меня саму уже точно. — И не смейте называть меня на людях так, как сегодня! Это… это…
