– Извините, – буркнул Верховцев, передав Лоренце шляпу.
– Вам извиняться не за что, молодой человек. Правильно вы мне вломили, за дело – уважаю и ценю вашу смелость! Не побоялись меня на место поставить, когда я с вашей женой открыто начал заигрывать! Ваши конкуренты вели себя иначе: глазки отводили и делали вид, что ничего не происходит. А я трусов и подхалимов не люблю. Могу вас поздравить, Никита Андреевич. Вы набрали высшее количество баллов в моем рейтинге.
– Так это была очередная проверка? – состроил недовольную физиономию Никита, ликуя в душе: надо ж было так удачно промахнуться и засветить ботинком по ноге Лоренце вместо волосатой «ласты» Шахновского. Орден, что ли, Илюше выдать? Труп из пруда наверняка он вытащил и пугалом его заделал: заскок на тему, что вещи прятать надо на самом видном месте, чтобы их никто не нашел, даже в алкогольном угаре товарища не оставил. Что и спасло их от провала. Шахновский – герой! Пожалуй, он не будет бить дружку морду за дикое желание побыть его супругой. В конце концов, Никита сам эту идею в мозгу у Илюши застолбил, и она в итоге воплотилась в жизнь в искореженном виде. «Надо же – гением и придурком одновременно быть!» – не переставал удивляться Никита. Однозначно, во всем дерьмовая экология виновата. Шахновский – мутант со сбоем хромосомного состава, предположил Верховцев и решил все-таки морду ему набить, чтобы этот сбой выправить.
– Жена у вас замечательная, – вздохнул Лоренце. – На маму мою похожа.
– Да, жена у меня замечательная, – согласился Верховцев и вздохнул.
Тоска внезапно обожгла сердце, словно серная кислота. Весь этот сумасшедший день, полный других тревог и переживаний, он запрещал себе думать о ней, о своей синеглазой Лилечке, чтобы не сорваться, блокировал чувства, гнал прочь любые мысли, отключил память. Получалось – до явления переодетого Шахновского народу. Болезненный укол в сердце, и снова удалось переключиться, забыть, остыть. День кончился, ресурс хладнокровия исчерпался, голова поплыла от страшных мыслей, словно марево над раскаленным асфальтом. А вдруг его жена не убивала Сашу Зимина, не была его любовницей? Ее подставили, чтобы подставить его, выбить из колеи, заставить совершать ошибку за ошибкой. А значит, Лиля в опасности. Его жена в опасности, а он устраивает цирк и развлекает старого звезданутого итальянца! Верховцев пристально, как удав на кролика, уставился на старика.
– С вами все хорошо, Никита Андреевич? – спросил Лоренце, уловив заметную перемену в выражении его лица. – Побледнели вы что-то…
– Я в порядке, – сухо доложил Верховцев, распахнул для гостя дверь и вздрогнул – на ступенях парадного лежала незнакомая девушка со светлыми волосами, в пурпурном дорогом вечернем платье. Лицо красивое, но бледное до синевы, какое-то неживое, глаза закрыты, губы бескровные. Матерь божья! Очередной труп подкинули! Никита пошатнулся и ухватился за дверной косяк, не в силах вымолвить ни слова.
– Господи! – воскликнул Лоренце, очнувшись первым. Он склонился над девушкой, взял ее за запястье и пощупал пульс. – Жива, просто в глубоком обмороке. Вы ее знаете?
– Впервые вижу, – с недоумением пожал плечами Никита. – Но надо, наверное, ее в дом отнести и врача вызвать?
Веронезе не обратил на его предложение внимания, расшнуровал тугой корсет на платье блондинки, подхватил декоративную вазу, стоявшую у входа, и выплеснул в лицо незнакомке скопившуюся в ней дождевую воду. Губы девушки порозовели, ресницы задрожали, она шумно вздохнула и распахнула глаза.
– Ой, блин… – блондинка села и потерла виски. – Ой, блин… Ни хрена себе! Опять вырубилась. Неваляшка прямо! Где я, ваще, нахожусь?
– Ваще ты, солнце ясное, находишься на пороге дома Никиты Андреевича Верховцева, – передразнил ее Лоренце.
– Ага. Ясненько. Как же я сразу не догадалась? Никиту позовите, – попросила девушка, уставившись на Лоренце туманным взором.
Верховцева она не заметила.
– Зачем он тебе? – поинтересовался Лоренце, и в его интонациях проскользнули нотки раздражения.
– Не ваше дело. Лиля я, жена его!
«Очередная подстава», – промелькнуло в голове у Никиты.
Лоренце нехорошо улыбнулся.
– Вчера ты была Викой! Похудела ты что-то и подурнела, лапочка, даже сразу и не признал тебя.
– Ээээ, – промычала Виктория.
– Вы с ней знакомы? – напряженно спросил Верховцев, разглядывая девицу. Вика, блондинка с большими сиськами, – неужели это ее нанял Шахновский на роль его жены?! Урод.
Веронезе подтвердил его опасения:
– Эта девочка – из модельного агентства «Карина». Я нанимал ее в качестве эскорта на одно светское мероприятие. Хорошая девочка, только пьет много и наркотой балуется.
– Во как! Ни фига себе, попадалово! В темноте-то я вас и не признала, – гоготнула девица и с глупой улыбкой уставилась на Веронезе. – Это самое, я пошутила. Этот чувак – не мой муж. Честно-честно! Шутка это. Шутка-прибаутка. Пойду, а вы тут, мальчики, сами как-нибудь… Короче, я пошла, – девушка с трудом поднялась и, пошатываясь, спустилась по ступенькам.
– Бесов! – крикнул Лоренце.
– Не надо бесов! – вздрогнула блондинка и прибавила ход, но дорогу ей перегородил бородатый двухметровый детина с простым лицом, но взглядом волкодава.
Он так внезапно появился – словно из воздуха материализовался, – что Никита опешил. Судя по внешнему виду, это был главный телохранитель Лоренце, человек загадочный и уникальный в своем роде. По информации, которую удалось нарыть Шахновскому, Бесов был родом из Питера, окончил технологический институт, но Веронезе познакомился с ним в Карелии во время одной из своих деловых поездок по стране. Сева работал в артели на лесозаготовке, валил деревья чуть ли не голыми руками, и о его богатырской силе ходили легенды. Одну из легенд услышал миллионер, заинтересовался и попросил устроить им встречу. Знакомство произвело на Лоренце впечатление, он предложил Бесову работу и увез его в Италию, где Сева прошел спецкурс для телохранителей в одной из закрытых школ. Затем в Москве – с подачи Веронезе – Бесов организовал агентство телохранителей. Агентство в бизнес-кругах считали очередной придурью старика, потому что занималось оно преимущественно охраной самого Лоренце, когда он прилетал в Москву. А Бесова называли Золушкой, правда, шепотом – боялись: Сева вызывал в людях леденящий ужас. Однако Шахновского в биографии Бесова удивляло другое. Ничего криминального за Севой не числилось, но несколько лет он прожил на вольном поселении среди вертухаев, освободившихся и зэков на ослабленном режиме. Как Бесова занесло в те недружелюбные края – для Ильи это осталось тайной, покрытой мраком.
– Отпустите! Не убивайте! – завизжала блондинка.
– Заткнись, дура! – сказал Бесов и положил руку на ее плечо.
Вика притихла, подавившись собственным криком, заплакала и затряслась.
– Эй, повежливей с девушкой, – попытался вмешаться Никита. – Здесь тебе не Сицилия!
