Сидящие за столом гроты переглянулись. Затем, тот, который давал знак рукой, видимо он был старший из них, заговорил своим хриплым голосом. Между ним и переводчиком завязался пространный диалог. Наконец старший грот, буквально, выкрикнув какую-то резкую фразу, махнул рукой. Переводчик повернулся к Дакку.
– Мьи нье понимаить какьёй войн. Мьи нье войн.
– А что такое энергия внутреннего мира вы понимаете? – Дакк вопросительно кивнул головой.
Переводчик отвернулся и прослушав несколько раз фразу Дакка из своего диктофона, заговорил, пытаясь донести понятый им смысл слов Дакка до сидящих за столом.
Вдруг, после довольно пространной дискуссии, старший грот, в очередной раз махнув рукой, поднялся и направился к выходу. За ним ушли ещё двое. За столом остался только лишь знакомый Дакку грот.
Переводчик вновь повернулся к Дакку и вытянув руку в сторону экрана с роем красных точек, произнёс.
– Этьё вьяш войн?
– Я не знаю, что это. – Дакк покрутил головой.
Отвернувшись к столу, переводчик, на удивление, произнёс очень короткую фразу. Оставшийся за столом грот, наоборот, высказался очень пространно. Переводчик вновь повернулся к Дакку.
– Мьи прьедлагайт тебье анальиз. Дьильёг будьет возмьёжн.
Видимо я оказался прав, заподозрив под тем куполом анализатор. Всплыли у Дакка мысли. Скорее всего без анализа, действительно, наш диалог будет непростым. Но зачем мне лишняя проблема? Где гарантия, что они в будущем не ознакомят зевсов с определенными выдержками из моего информационного поля? Однозначно, никакого анализа не будет, как бы они меня не уверяли в своей порядочности. А что если предложить им внедрение? Пусть сами подберут для меня носитель. А может бросить их к чертям собачьим и самому попытаться найти нужную информацию? Но видимо я уже опоздал с этим. Дакк состроил гримасу. Пусть ищут носитель.
– Ни на какой анализ я не пойду. Это исключено. – Дакк резко махнул перед собой рукой, показывая свою категоричность. – Я предлагаю вам самим подыскать мне носитель, в который я мог бы внедриться и познакомиться с вашим языком. Тогда диалог между нами будет, гарантированно, возможен. Если вы считаете, что моё предложение бесчеловечно, то таким образом поступали ваши десантники, занимая носители людей моей галактики, которых вы портировали на наши космические базы. А уж о бесчеловечности вашего бестелесного монстра, уничтожившего десятки наших жизней на станции узла и говорить нечего. – Дакк махнул рукой.
Переводчик несколько раз прослушал произнесенный Дакком монолог из своего диктофона, затем заговорил, повернувшись к столу.
Пожалуй, это был самый длинный диалог между ним и сидящим за столом гротом. Наконец, тоже махнув рукой, грот поднялся из-за стола и ушёл. Повернувшись к Дакку, переводчик молча указал на выход.
И вновь Дакк оказался в той же самой комнате на длительное время. Одиночество его не угнетало, он провёл в нём наверное уже не один десяток лет своей жизни, водя грузовики по галактике зевсов, его тревожило сомнение – правильно ли он поступил, решив легально добыть у гротов нужную информацию, а что это были именно они, он уже не сомневался.
Дакк прекрасно чувствовал, что то место, где он сейчас находился, было не поверхностью планеты, а скорее всего какой-то космической станцией. Он не представлял, каким образом гротам удалось остановить, летящий с огромной скоростью корабль: если только у них есть нечто подобное, имеющее сопоставимую скорость. Ответов на эти вопросы у него не было и он пытался решить, каким образом их узнать у гротов. Абсолютно никакого анализа он не хотел и потому единственным путём продолжения контакта видел путь, через проникновение в информационное поле одного из гротов. На нём он останавливался неизменно, как только пытался выработать план своего поведения при новой встрече с ними. Все попытки его разума оказаться вне комнаты ни к чему не приводили – комната не имела ни щелей, ни какой бы то ни было информационной связи с внешним миром.
Наконец дверь комнаты вновь скользнула в сторону и в её проёме появился переводчик.
– Идьи зья мньёй.
Произнёс он и повернувшись, исчез из проёма. Дакку ничего не осталось, как поспешить за ним.
Эскорт охраны теперь был совсем небольшим, состоящим всего лишь из двоих человек, идущих позади. Это озадачило Дакка и у него тут же всплыла мысль о какой-то перемене в его дальнейшей здесь судьбе. Переводчик же шёл впереди и едва Дакк ускорял шаг, пытаясь догнать его, как он тоже ускорялся, словно показывая, что иногалактянин ему безразличен. Поплутав по коридорам и опустившись на один уровень вниз, он остановился перед массивной дверью, створки которой тут же скользнули в стороны и он, не оглядываясь на Дакка, шагнул в проём. Дёрнув плечами, Дакк последовал за ним.
Это был длинный переходный шлюз. Переступив порог второй шлюзовой двери, переводчик наконец остановился и повернувшись боком, стал поджидать Дакка. Когда он остановился рядом с ним, переводчик вытянул руку в сторону.
– Тьи дьёлож йим стьяить. – Произнёс он.
Дакк посмотрел в направлении вытянутой руки – поодаль, у серой мрачной стены, на невысоком постаменте стояло нечто прозрачное, похожее на саркофаг, внутри которого лежал человек. Дакк повернул голову в сторону переводчика.
– Дьилог станьет вьизможнен. – Произнёс переводчик, предотвращая вопрос Дакка.
Дакк повернул голову к двери, она была закрыта, сопровождения в комнате не было. В поведении гротов произошли явные перемены: или они, уверовавшись в дружелюбности Дакка, стали беспечны, или были уверены в своей силе. Отвернувшись от двери, Дакк направился к саркофагу.
Значит они правильно поняли моё предложение и действительно предлагают мне занять один из их носителей. Что с ним? Промелькнули у него довольные мысли.
Дакк механически протянул руку к саркофагу, намереваясь лишь коснуться его, как крышка, будто живая, вдруг, дёрнулась, заставив Дакка отдёрнуть руку. С лёгким шелестом она поднялась, предъявив взору Дакка лицо уже немолодого человека, болезненного вида.
Несомненно, это был мужчина. Его волосы были серы и зачёсаны назад, лоб высок, бровей, практически, не было, если ими не считать несколько серых волосинок над закрытыми глазами, щеки ввалившиеся, нос прям и сух, губы тонки и почти бесцветны, подбородок заострён. Всё подтверждало первоначальный вывод Дакка, что мужчина не совсем здоров. Одет он был в серую курточку, серые брюки и такого же цвета обувь. Его грудь медленно вздымалась и столь же долго опускалась, показывая, что он жив.
Дакк оглянулся, переводчик стоял на прежнем месте, словно действия иногалактянина ему были, совершенно, безразличны. Отвернувшись, Дакк освободил своё поле и осторожно коснулся головы лежащего человека.
Никакой ответной реакции не последовало. Дакк проник глубже и натолкнулся на несколько феерических сполохов. Он пошёл ещё глубже, сполохов стало больше, но не настолько, чтобы показать о нормальном состоянии этого человека. Он был, явно, в ненормальном состоянии. Дакк вышел из его головы и задумался.
