Этот красивый и сильный парень с крутым характером понравился ей с первого взгляда и навсегда лишил покоя. Время шло, и ее восхищение Шейном не только не проходило, а становилось все сильнее. Сейчас к ее радости побыть вместе с ним примешивалось желание как-то отвлечь его от своих тайных дел, но вместе с тем удержать рядом на тот случай, если ее действительно кто-то преследует.
Она откинулась на спинку диванчика.
– Честно говоря, иногда мне страшно даже представить твою работу.
– А ты не представляй. И давай вернемся к нашим баранам. Мы же договорились. Думаю, тебе есть что рассказать.
Раздумывая, как бы все-таки отвлечь его от предстоящего серьезного разговора, она повела взглядом вокруг и обмерла. Из затянутого дымом сумрака возник человек и тяжелым, уверенным шагом направился прямо к их столику. Джеф! Вот он уже за спиной Шейна. Боже, какое злобное у него лицо!
Она перепугалась и подсунула под себя руки, чтобы скрыть их дрожь.
– За нами могли проследить, как думаешь?
Шейн уже доедал свой гамбургер.
– Вижу, ты насмотрелась телевизора.
Не в силах отвести взгляд от страшного лица, она судорожно соображала. Этот тип мог быть вооружен… нужно предостеречь Шейна.
– Ты не понимаешь…
– Что ты хочешь… – Вдруг Шейн беспокойно заерзал и быстро обернулся.
Незваный гость остановился у их столика и уставился на Макану:
– Слышал, сегодня ночью у вас дома была суматоха.
Он не скрывал своего удовлетворения и даже ткнул себя в грудь, как бы указывая главного участника нападения.
– Как вы об этом узнали? – Шейн встал из-за стола и загородил вход в их кабинку. – Кто вы такой?
– А ты что, встречаешься с ней? – Джеф хрипло заржал. – Ну и дурак! Это такая штучка…
– Хватит! – с тихой угрозой сказал Шейн.
Джеф отступил на шаг.
– Хочешь подраться?
– Вряд ли тебе это понравится, – покачал головой Шейн и смерил Джефа взглядом. – Можешь мне поверить.
Атмосфера в кафе резко изменилась. Посетители настороженно уставились на них, официантка испуганно попятилась. В воздухе явно запахло опасностью, и это почувствовали все, кроме Джефа. Он был тяжелее Шейна фунтов на тридцать, но Шейн весь состоял из мускулов и был опытным бойцом.
Схватка могла кончиться кровопролитием, и, хотя Джефа стоило размазать по полу, Макане не хотелось этого видеть.
– Шейн, прекрати!
– Послушай женщину, Шейн.
– Еще раз спрашиваю, кто ты такой? – настаивал Шейн.
– Всего лишь один из тех, кого она подло подставила! – Джеф рванулся вперед и ударил бы Макану, если бы она не отпрянула.
– Нечего винить меня в своих бедах! Ты сам – злостный обманщик!
Макана буквально кипела от злости. Этот парень выследил ее и уже не раз показывался у ее дома. Он совершил подлость, а сейчас притворялся невинной овечкой. Она глубоко презирала его и таких же, как он, подлых лжецов.
Джеф побагровел и угрожающе протянул к ней руки. Но Шейн мгновенно оказался перед ним и оттолкнул его. Не обращая внимания на возражения Джефа и проклятия, он прижал его к стене и удерживал там одной рукой, схватив за горло.
Шейн даже не шевельнулся, когда Джеф ударил его по руке и попытался вырваться. Когда они оказались у другого столика, Шейн угрожающе поднял свободную руку. Он не сказал ни слова, но одного этого жеста было достаточно, чтобы парень утихомирился и уселся вместе с Шейном за стол.
У Маканы комок стоял в горле. Она хотела остановить их, но все произошло так стремительно, что она не успела и слова сказать.
– Похоже, у нас тут произошло недоразумение, – холодно и спокойно произнес Шейн. – Объясняю еще раз: не приближайся к ней, не разговаривай и не трогай ее никогда, понял?
Джеф безуспешно попытался оторвать руку Шейна.
– Она сама на это напрашивается.
– Так говорит каждый преступник. – Шейн крепче сжал его горло. – Значит, она тебя бросила. Что дальше?
– Дело вовсе не в этом! – возмутилась Макана, оскорбленная его предположением, что у нее могла быть интрижка с Джефом.
Тот глумливо осклабился:
– Чтобы я встречался с этой… – Он поперхнулся словами, глаза его выкатились, когда Шейн напряг руку.
– Это последнее предупреждение. – Шейн подался к Джефу. – Если ты думаешь, что я побоюсь при свидетелях разорвать тебя, то очень ошибаешься.
– Жесткий разговор для парня, который даже не знает, в чем тут дело.
Джеф словно напрашивался, чтобы Шейн убил его. Неужели он не видит, что Шейн сдерживается из последних сил?
Выждав минуту, Шейн ослабил хватку, но прежде стукнул Джефа головой о стенку.
– Ну а теперь объясни мне, чего я не понимаю.
Джеф согнулся от приступа кашля и еле пришел в себя.
– Спроси у своей девчонки. От нее все проблемы. – Он перевел тяжелый взгляд на Макану. – Этого парня ты тоже собираешься подставить, да?
Как ни странно, Макану удивило, что Джеф и не думает признавать свою вину.
– С какой стати? Шейн никого не обманывает.
Джеф тяжело поднялся и, покачиваясь и задевая столы, направился к выходу, не обращая внимания на испуганные взгляды и на официантку, приросшую к полу со своим подносом. Шум в кафе утих. До Маканы словно издали доносились поскрипывание стульев и звяканье столовых приборов.
Шейн опустился на стул и выжидающе посмотрел на нее:
– Ну…
– Я с этим парнем не встречалась, – сразу заявила Макана. – Мне и в голову бы не пришло принимать ухаживания такого человека!
У столика возникла официантка и снова наполнила их бокалы. Дождавшись, когда она уйдет, Шейн сказал:
– Как его зовут? И не увиливай, говори мне все. Но Макана уже и сама рада была все ему выложить.
– Это Джеф Хорват.
Шейн вздохнул:
– И кто для тебя этот Джеф Хорват?
– Это долго рассказывать.
Он отодвинул тарелку и подпер лицо рукой.
– Тебе повезло. У меня в распоряжении вся ночь и весь завтрашний день. Так что давай рассказывай.
– Он выдавал себя за спецназовца, – торопливо заговорила она. – Не все же, как ты, служили в армии. Так вот, люди вроде Джефа ни разу не нюхали пороха, а говорили, что участвовали в особо опасных военных операциях. Выдавали себя за бойцов Сил специального назначения. Они лгали всю жизнь, приписывали себе подвиги настоящих военных героев, которые погибали, выполняя свой долг, представляешь?
Она боялась, что, выдав всю информацию, почувствует себя опустошенной и раздосадованной, но неожиданно испытала огромное облегчение. Почти целый год она таила в душе негодование на этих подлых лгунов.
