– Я заплачу тебе пять тысяч долларов за один месяц.
– Что?
– За этот месяц я найду другую няню – профессиональную и умеющую держать язык за зубами. Но сейчас мне нужна ты.
– Мистер Лонгмайр…
– Нейт.
– Мистер Лонгмайр, – настойчиво повторила она.
Малышка снова закряхтела и беспокойно заворчала. Триш встала и начала ее укачивать.
Образцовая няня!
– Один месяц. Временная должность няни.
– А моя съемная квартира? Я потеряю ее, или хозяйка утроит мне ренту за такие выходки.
– Десять тысяч. Соглашайтесь, мисс Хантер. Имея в кармане десять тысяч, вы найдете жилье и получше. Всего месяц, в течение которого вы научите меня ухаживать за племянницей, а я найду постоянную няню. Кроме того, что-то подсказывает мне, что вы все равно съехали бы со своего съемного жилья после окончания учебы. Мы всего лишь внесем небольшие изменения в ваш первоначальный план. Назовем его «План няни».
Она открыла рот.
– Небольшие изменения?
Это не было отказом, но не было и согласием. Какой аргумент мог стать для нее решающим?
Благотворительность.
– Двадцать тысяч, – сказал он. – Помимо этого, я пожертвую в ваш фонд «Одно дитя, одно…» что бы там ни было. Сто тысяч долларов.
У Триш подогнулись ноги, и она рухнула обратно в кресло, прижимая к себе ребенка.
– Ты этого не сделаешь.
– Сделаю.
Между ними начался поединок двух заинтересованных лиц с сильной волей. Черт возьми, что значили для него эти сто двадцать тысяч баксов? Ничего. Он даже не ощутит их отсутствия, однако эти деньги смогут серьезно изменить ее жизнь – и жизни многих индейских детей!
– Хорошо. Две пятьдесят. Мое последнее предложение.
– Две… пятьдесят?
– Две сотни и пятьдесят тысяч долларов в твой благотворительный фонд – половину я заплачу сейчас, остаток в конце месяца – при условии твоего круглосуточного пребывания здесь, ночных кормлений и всего, что еще требуют маленькие дети. Кормить по часам и учить меня тому, что может ей потребоваться.
– Пока ты будешь искать мне замену?
Она была на крючке.
– Таков план, да.
Повисла тишина. Он ждал ее окончательного решения.
Триш тихонько раскачивалась из стороны в сторону, за ее плечом виднелась кудрявая головка Джейн. Что-то в его груди сжалось. Наверное, это от хронического недосыпа… Ему показалось, что Триш, успокаивающая младенца, – самое прекрасное зрелище на земле.
Смог ли он убедить эту женщину остаться здесь? Спать под одной крышей с ним?
«Останься, – подумал он. – Останься здесь. Со мной».
Она глубоко вздохнула:
– Это… щедрое пожертвование. Моя работа будет включать в себя что-то еще?
– Например?
– Я не стану с тобой спать.
Он усмехнулся:
– Я так плохо выгляжу?
– Не хотела тебя обидеть.
Ее взгляд снова скользнул по нему. Он одновременно вспомнил печальное состояние своей рубашки и ее слова о том, что она считает его привлекательным.
Нейт распрямил спину.
– Ну просто… я не сплю с первыми встречными.
«А вот сейчас обидно было»…
Триш опустила глаза:
– Я столько детей подняла… Ты знаешь… я хочу, чтобы у моих братьев и сестер, у всех индейских детей было больше чем два карандаша… Я ценю твое щедрое предложение, Нейт. Но мне кажется, я не для того получаю высшее образование, чтобы менять памперсы и готовить смесь. Я прекрасно знаю, как тяжело заниматься с детьми, и я… – Она посмотрела на ребенка, которого держала на руках, и тяжело вздохнула. Я не готова снова пойти на эти жертвы.
– Один месяц, и все. И тебе совершенно точно не придется спать со мной.
Она вскинула брови, будто сомневалась в его решимости.
– Даю тебе честное слово: секс – это не часть плана.
Все его аргументы исчерпались. Он смотрел на нее. Она… пыталась сдержать улыбку?
– Я просто… Подожди… – пробормотал он, пытаясь найти нужные слова. – Я в самом деле очень нуждаюсь в тебе. Ты идеальна.
Падающий из окна свет заливал ее лицо, повернутое к нему вполоборота, и Нейт не мог сказать, покраснела Триш при этих словах или нет.
– Один месяц. Никакого секса. Двадцать тысяч компенсации тебе лично и двести пятьдесят тысяч долларов на благотворительность. Договорились?
Она выдохнула:
– Мы сможем составить договор в письменном виде?
– Без проблем. Завтра. А сегодня…
– Что сегодня?
– Останься на ночь.
Нейт будто произнес эти слова на чужом языке. Он никогда не просил женщин остаться. Никогда с тех пор, как закончилась судебная тяжба с Дианой.
Ее рот… ее прекрасные розовые губы приоткрылись и снова сжались.
– Мне нужно забрать вещи со съемной квартиры.
Нейт запаниковал:
– А что, если она проснется, пока тебя нет?
– Я ненадолго. Подойди сюда. Садись в кресло. Возьми ее на руки. Она проспит несколько часов, и ты сам сможешь подремать. – Она улыбнулась. – Ты выглядишь так, будто тебе это нужно.
Она флиртовала? О'кей, они договорились, секс не был частью плана, но флирт… он разрешался? Соотношение сил между ними снова изменилось. У него есть деньги. У нее – ноу-хау.
Он сделал, как она сказала, – устроился в кресле и поставил ноги на скамеечку. Триш осторожно пристроила ему на колени спящую малышку, и их руки снова соприкоснулись. Ее пальцы, коснувшиеся его тела, были восхитительно теплыми, сильными, мягкими…
Он не собирался спать с ней. Но их благородной цели очень поспособствовало бы, если бы она не касалась его…
– А если я уроню ее? – прошептал он, и пальцы Триш снова коснулись его плеча, опаляя своим теплом.
– Не уронишь.
Она приблизилась к нему на расстояние достаточное, чтобы поцеловать. Но он только что обещал – без глупостей…
Триш погладила головку ребенка.
– Я скоро вернусь. Если она проснется, просто попробуй ее убаюкать.
– Постарайся поскорей, – сказал он, пытаясь сохранять спокойствие. – Возьми такси, я оплачу.
Она вышла из комнаты.
Он молился, чтобы она поскорее вернулась.
Глава 3
– Какого черта я делаю?
– Простите? – с сильным акцентом переспросил таксист.
