Черт, а это больно!
Триш быстро собралась. Ей было нужно делать хоть что-нибудь, чтобы не думать о происходящем.
Нейт!
Ее мать делала все, чтобы удержать мужчину. Увольнялась с работы, игнорировала своих детей. Лишь бы ее постель не была пуста. Могла ли сама Триш поступить так же? Согласиться на то, чего хотел Нейт. Он сказал, что любит. Хотел, чтобы она осталась. Их последний поцелуй почти заставил ее изменить решение, но она правда не могла сделать это. Она не могла предать свои мечты.
Она собралась так быстро, как только смогла. Ей было невыносимо оставаться здесь ни минутой дольше. Каждая секунда, проведенная рядом с Нейтом, была секундой искушения. Еще чуть-чуть – и она сломается.
Это не займет много времени. Закончив учебу, она распродала почти все свои книги. Осталось лишь несколько особенно дорогих, но не по стоимости (за них дали бы несколько долларов в книжном магазине), а для души. Одежда уместилась в одну сумку. Сюда же она упаковала ноутбук, туфли и телефон.
Нет, телефон был его. Он не нужен. Зачем ей постоянное напоминание о Нейте? К тому же в резервации не так много мобильников, кто станет ей звонить? И кому будет звонить она?
Триш положила телефон обратно на док-станцию.
Все это было нелепо с того самого момента, как она согласилась на этот контракт. Ее не должно было быть в этом красивом доме, полном красивыми людьми, элитными вещами и вкусной едой. Но дело не только в материальных благах. Конечно, она не должна была оказаться в постели Нейта и заводить с ним «отношения без обязательств»!
Нет, она не могла остаться. Не могла отдать ему себя, свои ум, тело и душу. Поставить на кон все, что у нее было, свое будущее – ради того, чтобы просто стать женщиной, которую он будет любить. Она не могла поступить так, как ее безответственная мать. Несмотря на то что Триш была похожа на мать во всем, и даже именем, они все же были разными. Триш была сильной, самостоятельной женщиной с большими планами на жизнь.
В этих планах не было пункта «Влюбиться в Нейта».
Но она уже влюбилась.
Триш закрыла лицо руками, стараясь не всхлипывать.
Наверное, было бы не так уж плохо остаться здесь, закончить учебный год. Пользоваться всеми удобствами, которые предлагает обеспеченная жизнь. Спать в постели Нейта. Потом она все равно вернется домой. Это было катастрофическое искушение. Просто двенадцать или четырнадцать дней, не больше. Что в этом плохого?
Ну уж нет!
Ей следует провести некоторое время подальше от Нейта, чтобы лучше прояснить для себя, чего она хочет от жизни. Потому что, если начистоту, она еще не решила.
Влечение, которое она почувствовала на первом свидании, расцвело и превратилось в нечто другое, неизмеримо большее. Когда она успела полюбить Нейта так глубоко? Наблюдая, как он возится с малышкой Джейн? Завтракая вместе на его патио? Болтая о комиксах и благотворительных организациях? Лежа в его объятиях ночью? Ласкаясь с ним украдкой в течение дня?
Месяц назад она не любила его. Месяц назад осиротевшая маленькая девочка в соседней комнате кричала, корчась от боли в животике из-за неправильного питания.
Месяц назад все было по-другому.
В том числе и с Триш.
Она не была истинной дочерью своей матери. Независимо от того, как сильно она сейчас хотела распахнуть дверь и бежать вниз к нему, чтобы сказать, что ей очень жаль, и что он был прав, и она очень хочет остаться, и чтобы он любил ее, а она любила его.
Она не станет.
Ей следует уйти прежде, чем она полностью потеряет себя.
Вещи были упакованы. Триш заставила себя пройти через ванную в комнату Джейн. Девочка была беспокойной, корчилась и покряхтывала. Она наверняка чувствовала внезапно возникшее в доме напряжение, подумала Триш.
– Ты хорошая девочка, – сказала она сонному ребенку, поглаживая тонкие волосики. – Позаботься о дяде Нейте, ладно? Улыбайся ему, и он станет смеяться вместе с тобой…
Джейн покачала головой из стороны в сторону, будто тоже не хотела отпускать Триш.
– Он будет отличным отцом, – продолжила Триш. – Он любит тебя и заботится о тебе.
Она вспомнила моменты, когда Нейт обнимал Джейн, менял ей подгузники и кормил. Вне всяких сомнений, в это время он был ей отцом. А ведь раньше она не представляла, что мужчины способны на такую искренность, силу и нежность к детям.
Она наклонилась и поцеловала головку Джейн.
– До свидания, Джейн. Я люблю тебя. Я не забуду тебя. – При одной мысли об этом она снова заплакала. Она знала, что Джейн никогда не вспомнит ее.
Триш поспешила обратно в свою комнату, нет, не в свою, это была просто комната прекрасного чужого дома, где она спала в течение месяца. Ничто здесь не принадлежало ей, кроме пары тощих сумок. Она закинула их на плечо и, в последний раз бросив взгляд на свое роскошное, но временное пристанище взглядом, вышла.
Она стала спускаться по лестнице. А может быть, следует отбросить упрямство, остановиться, вернуться? Нейт будет только рад.
Нет!
Она способна на большее, чем быть няней! Ведь она основала благотворительный фонд, который помогал бедным индейским детям с едой и школьными принадлежностями, и должна была сделать все для малышей, у которых нет дяди-миллиардера. Например, для своей маленькой сестры Пэтси. Судьбу Триш определяло именно это, а не мужчина, с которым она спала. Она сказала ему, что не упала в любовь, что осталась стоять у самого краешка.
Там она и намеревается остаться.
Нейт ждал ее внизу, у лестницы, уперев руки в бедра. Один его вид едва не лишил ее решимости сбежать. «Будь сильной, – сказала она себе. – Твоя мать побежала бы к нему сломя голову. Но ты – не твоя мать».
И все же это был Нейт. Ее Нейт. Мужчина, который сказал, что мог влюбиться в нее.
– Я хочу, чтобы ты осталась, Триш, – сказал он.
У нее подкосились ноги. Он делал именно то, чего она хотела, но, «Будь сильной», – снова сказала она себе.
– У вас же все будет в порядке? Ты и Джейн? Выходные скоро.
Он посмотрел на нее так, будто она заговорила на языке лакота вместо английского.
– Неужели мы ничего для тебя не значим? Как ты можешь просто уйти от нее? От меня?
– Я, я должна сделать это. – Ее голос звучал неуверенно, потому что он был прав.
– И это все? – Он сделал широкий жест, как бы приглашая ее еще раз подумать о нем и о малышке Джейн, обо всем, что их связало за эти дни. – А что дальше?
Он разбивал ей сердце. Она так долго пыталась защитить себя от боли расставания, и все равно не вышло. Мать говорила, что самое страшное всегда случается в конце. Теперь она ощутила это сама.
– Я не знаю, – призналась она. – Просто мне нужно пространство. Это был долгий месяц, все случилось так быстро, что мне нужно сделать шаг назад и убедиться, что я не теряю себя. Я закончила с работой и теперь хочу вернуться домой на некоторое время. Может, на лето, я не знаю. И после этого…
