Ничего – кроме того, что ее единственный любовник сейчас стоял на сцене и произносил напутственную речь студентам, каждое слово в которой было о ней.
– Ты в порядке? – осторожно поинтересовалась женщина слева. – Что-то не очень хорошо выглядишь.
– Да, все нормально. – Триш заставила себя отвести взгляд от Нейта и улыбнуться ей. – Я просто не могу поверить, что к нам пришел сам Нейт Лонгмайр!
Женщина улыбнулась:
– В жизни он даже симпатичнее.
– Да, – слабо кивнула Триш. – Намного.
– Недавно я провел некоторое время с выпускницей вашего вуза по имени Триш Хантер…
Пока он говорил, его глаза искали ее в толпе. Увидел и улыбнулся уголком губ. Триш поняла, что он в самом деле рад ее видеть. Но она опасалась, не упадет ли в обморок от происходящего. Сердце стучало, голова кружилась. Что он творил?
– Я был впечатлен уровнем ее образования, но гораздо больше – ее преданностью своим идеалам. Несмотря на ограниченность в средствах, мисс Хантер в одиночку запустила благотворительный фонд, который получил название «Одно дитя – один мир». Этот фонд обеспечивает школьными принадлежностями и питанием индейских детей, живущих в нищете в резервациях Южной Дакоты.
Триш была потрясена и не могла ничего сделать, кроме как смотреть на него во все глаза. Это все происходит на самом деле? Или это галлюцинации от жары? Не галлюцинации. Нейт действительно был здесь, и он боролся за нее. Он боролся! Не собирался убегать, не собирался скрываться за ложью, как все ранее виденные ей мужчины, ухажеры ее матери.
В памяти Триш всплыли слова Тима, сказанные им тогда в телефонном разговоре: «Когда я с ней, мне хорошо, и все тут. Чувствую себя в мире и мир в себе. Поверь, я немало повидал в жизни, чтобы понять, как много это значит».
Внезапно Триш осенило. Ее мать – ее ветреная, нерадивая мамаша, которая обычно бегала за каждым мужчиной, которого только могла поймать, – была счастлива в браке вот уже почти семь лет. Счастлива с порядочным парнем, который даже не позволил Триш вернуть ему залог за квартиру. Они были в этом браке потому, что чувствовали себя в мире – оба. Тим был прав. Это ощущение – вовсе не мелочь. Наоборот, оно очень много значит. Может быть, даже все.
Неужели она должна продолжать держаться подальше от Нейта потому, что ее мать имела длинную и непростую историю отношений с мужчинами?
– Итак, – сказал он наконец. – Я рад объявить, что фонд Лонгмайра учредил две номинации. Первая – стипендия для студентов университета Сан-Франциско из народов коренного населения Америки. Вторая – пожертвование в размере десяти миллионов долларов для фонда «Одно дитя – один мир», чтобы помогать студентам из числа коренных американцев поступать в учебные заведения и учиться.
Триш была сражена наповал. Она попыталась спросить его, какого черта он делал, но смогла лишь раскрыть рот и издать невнятный булькающий шум.
– Ах да, вот и она, дамы и господа! Пожалуйста, аплодисменты первому стипендиату – мисс Триш Хантер! Поблагодарим ее за ее труд!
Толпа разразилась овациями.
Нейт наклонился вперед и сказал:
– Мисс Хантер, я могу поговорить с вами по окончании церемонии?
– Так это вы? – ахнула женщина слева от Триш. – Девушка, вы уж поторопитесь.
Но Триш не могла.
Помимо феерического бонуса от Нейта ей надо было получить диплом. Пришлось ждать. Она сидела как в тумане и не помнила ничего – ни как ее наконец вызвали, ни как она поднялась на сцену.
Со сцены ей уйти не дали, представитель деканата крепко взял ее под руку. «Очень приятно! Вы удостоены грантов! Это отличная новость. Сейчас мы пойдем к мистеру Лонгмайру», – сказал он и куда-то повел ее.
Она шла на ватных ногах.
Нейт стоял в тени трибуны стадиона. Шляпу он снял и держал в руке, мантию распахнул. В застегнутой на все пуговицы рубашке со стильным галстуком он выглядел великолепно. Тем острее Триш осознала, что одета в поношенные джинсы и простую футболку. Очередное несоответствие.
– Что ты наделал?!
Он улыбнулся ей и повернулся к сотруднику деканата:
– Дайте мне минутку поговорить с мисс Хантер наедине.
– О да, конечно!
Мужчина поспешил вернуться на солнышко, все еще бормоча: «Отличная новость!»
Триш и Нейт наконец остались одни.
– Я просто вычел из этого уравнения деньги.
– Дав мне огромную сумму в десять миллионов долларов? Ты сошел с ума? Это не вычитание! Это умножение, проблемы!
– Нет. Я дал тебе деньги на благотворительность и не хочу ничего взамен. Никаких обязательств. Теперь ты сможешь получать заработную плату как руководитель благотворительного фонда и делать все то, что задумала для детей в резервации. Дать возможность индейским детям заниматься баскетболом после школы, обедать после занятий и посещать компьютерные классы. Все это.
Он не забыл о ее списке желаний. Почему ее сердце забилось так радостно?
– Что ты имеешь в виду – без обязательств? Ты просто дал мне десять миллионов долларов?
Ее голос эхом отразился от трибун.
– Нет же, – повторил он с большим напором. – Я просто направил часть своих денег на благотворительность, как делаю время от времени.
– Но, но…
Он притянул ее к себе, в тень.
– Я предоставляю тебе выбор.
– Что?
– Я хочу, чтобы ты вернулась ко мне, – сказал он, понизив голос. – Но не хочу, чтобы ты чувствовала неравенство. Что ты недостаточно хороша для меня. Поменяем ситуацию. Я даю твоему фонду деньги, которые мне не нужны и которые помогут сделать тебе так много хорошего. Ты даже будешь в состоянии платить себе зарплату. – Он усмехнулся. – Зная тебя, я представляю, что это будет не очень много, но все же…
– Я не понимаю, какое отношение это имеет к тебе и какой выбор дает мне, Нейт. Разве это не то же самое, что и раньше?
Он провел пальцами по ее лицу.
– Это деньги на благотворительность. От них не зависит, переедешь ли ты обратно ко мне. Никаких условий. Я не возьму их обратно. В конце концов, это уголовно наказуемо – забирать деньги из благотворительных фондов. – Он улыбнулся. – Что бы ни случилось, они твои. Таков уговор.
– Но…
– Если ты захочешь вернуться ко мне или захочешь, чтобы я был с тобой, где бы ты ни оказалась, мы оба будем знать, что это не из-за денег. Ты не будешь от меня зависеть ни в чем. Ты теперь самостоятельная женщина. Разве ты не этого хотела?
– Да, хотела… – Она отстранилась от него. – Но это не меняет того факта, что деньги пришли от тебя.
– Честно говоря, сомневаюсь, что детям из резервации это будет важно, – сухо заметил он. И ты пропустила слово «если». Я сказал: если ты вернешься ко мне. Какое ты примешь решение – зависит от тебя. И так было всегда.
