Вместе с осознанием этого пришло и сожаление. Неужели каблуком своих амбиций и долга он раздавил нечто прекрасное в его жизни?
Он должен бы гордиться своей преданностью и решимостью.
Но отнюдь не гордость не давала ему уснуть до трех часов ночи, когда он услышал, как входная дверь гостевого дома открылась и закрылась…
В понедельник утром Мария смогла практически полностью скрыть следы контакта с волейбольным мячом, брошенным Габриэлем. Отек вокруг глаза спал, и с помощью консилера ей удалось приблизить свой внешний вид к норме.
Еще никогда она так не радовалась присутствию адвоката Жан-Клода. Благодаря ему они с Алексом могли работать бок о бок над проектом официального предложения, не упоминая события уик-энда. К полудню они настолько увлеклись и погрузились в запутанные вопросы языка и церемониала, что все личное отошло на второй план.
Документ получался красивым. Алекс и Мария сочиняли текст. Жан-Клод помогал с правовыми формулировками. Совместная работа шла хорошо, но Мария, лихорадочно работая на своем ноутбуке и протоколируя, не переставала задаваться вопросом: неужели все это будет напрасно?
В тот вечер она заказала ужин себе в комнату и, поев, упала в постель, измотанная тем, что весь день старалась не думать об Алексе. То же самое повторилось и в последующие три дня. В пятницу утром черновик документа был завершен. Но это лишь первый шаг. Документ необходимо отправить по факсу премьер-министру в Алме. Кроме того, вся делегация должна будет собраться на следующей неделе, чтобы внимательно изучить все его параграфы и найти слабые места.
К сожалению, Жан-Клоду позвонили в полдень и вызвали в Алму на похороны родственника. Обеспокоенный и грустный, он передал Алексу пухлую папку:
– Вы с Марией можете заняться редактированием и доработкой документа в выходные. Здесь все мои пометки и замечания. Я свяжусь с вами до понедельника на тот случай, если у вас появятся какие-то вопросы.
Когда он ушел, тишина в комнате стала гнетущей. Мария с трудом сглотнула. Со дня поездки на аэроглиссере они с Алексом едва ли перекинулись десятком личных фраз, не связанных с работой. Она ненавидела этот раскол между ними. В течение многих лет они работали вместе в полной гармонии.
Даже когда Марию повысили в должности и она больше не находилась в непосредственном подчинении Алекса, они по-прежнему поддерживали контакт в Министерстве торговли. И конечно, здесь, в Майами, он был ее боссом. Она так радовалась, что ее включили в делегацию, особенно потому, что ей представилась возможность снова поработать с Алексом.
Но, приехав в Майами, она вдруг увидела в нем потенциального любовника. И ей казалось, что Алекс переживает то же самое. Они воспринимали друг друга по-особому.
Их первый поцелуй потряс ее… заставил быть честной с самой собой и признаться, что ее восхищение Алексом переросло в нечто гораздо более глубокое. Она хотела его. Когда она пострадала от удара мячом, Алекс так нежно заботился о ней, что Мария была уверена: он чувствовал ту же отчаянную, сумасшедшую страсть. Но уже в следующий момент он отказал ей. Значит, для него все не так серьезно.
Возможно, она привлекала его физически как женщина. Но Мария хотела большего. Гораздо большего.
– Продолжим? – спросила она. – Я имею в виду редактировать.
Его лицо оставалось непроницаемым.
– Думаю, нет. Мы хорошо поработали на этой неделе. Почему бы нам не отдохнуть сегодня? Давай объявим перемирие и поиграем в туристов.
– Очень любезно с твоей стороны, Алекс. И очень заманчиво. Но я сегодня ужинаю с Беллой, Габриэлем и Рейфом.
На долю секунды его темные глаза вспыхнули огнем, затем лицо вновь приняло бесстрастное выражение.
– Понимаю.
Мария провела рукой по волосам:
– Нет. Не думаю, что понимаешь. Они обеспокоены будущим. И знают, что я не уроженка Алмы, поэтому думают, что я могу быть объективной.
– А ты можешь?
Насмешка в его голосе причинила Марии боль.
– Я на сто процентов выложилась в работе в составе делегации. И сделаю все, что в моих силах, чтобы убедить их, что монархия важна для всех.
– Что-нибудь еще?
Мария разозлилась, откровенный сарказм и презрение уже не могли тронуть ее.
– Если хочешь знать, я пытаюсь сблизиться с Габриэлем.
– Держу пари, это так.
– О, прекрати, – сказала она. – Кто-то должен выведать секреты этого плохого парня, не говоря уже о тех моментах, которые могут поставить семью Монторо в неловкое положение, когда они вернутся в Алму.
– И это должна быть ты?
– У тебя есть идея получше? Я нравлюсь ему. Думаю, он мне доверяет. Так что я собираюсь воспользоваться этой связью, чтобы выполнить свою работу.
Взгляд Алекса мог бы растопить айсберг размером с «Титаник». Он поднял руки, на скулах выступил румянец.
– Тогда не буду стоять у тебя на пути, мисс Ферро. Удачи!
В ярости Мария подскочила к нему:
– Не могу поверить, что когда-то считала тебя приятным парнем. Ты самонадеянный, враждебный, скандальный…
Он прервал этот поток слов простым способом – накрыв ее рот своими губами. И в этом движении было что-то отчаянное. Шок парализовал Марию на пару секунд, прежде чем она положила руки Алексу на плечи, пытаясь оттолкнуть его от себя.
– Я не позволю тебе целовать меня, – пробормотала она. Но ее руки сплелись у него на затылке, а губы разомкнулись, позволяя его языку проникнуть внутрь.
Она была так чертовски зла на Алекса, но каким-то образом это чувство трансформировалось в желание, поглощающее ее изнутри.
Алекс раздвинул ее бедра и поставил ногу между ее ног.
– Я не знаю, что с тобой делать, Мария. Видит Бог, не знаю.
Собрав остатки самоуважения, она дернулась из его объятий. Колени дрожали, и она едва могла дышать. Но она не позволит ему играть ее чувствами. Только не так.
Она вытерла губы тыльной стороной ладони.
– Ты должен определиться, Алекс, – хрипло прошептала она. – Либо я ценная сотрудница, либо потенциальная любовница, либо золотоискательница, пытающаяся выйти замуж за члена королевской семьи. Когда выяснишь это, дай мне знать.
Направляясь к двери, Мария резко остановилась и бросила на него последний, испепеляющий взгляд.
– Увидимся здесь в понедельник утром ровно в девять. Если нужно будет внести какие-то изменения в документ в выходные, напиши мне по электронной почте. Думаю, для всех лучше, если мы будем держаться подальше друг от друга.
Глава 8
Когда подошло время ужина, Мария уже испытала целую гамму чувств. Она сгорала от гнева, плакала от сожаления и наконец немного успокоилась, напомнив себе, что является всего лишь частицей великой цели. Ее отношения с Алексом – или отсутствие таковых – вторичны по отношению к работе, которую она должна сделать.
