Мария коснулась его руки.
– В вашей семье сейчас много что происходит. Я знаю, это трудно. Как Изабелла?
– Не сдается. Мы все боялись, что это конец, но она стреляный воробей. – Он повел плечами. – Неудачное время, но нам все равно нужно разобраться с предложением.
– К чему склоняется Рейф? Вы можете доверять мне. Я не скажу никому ни слова.
– Если бы я знал. Мне казалось, состояние здоровья Изабеллы перевесит чашу весов, но вчера днем она ясно дала нам понять, что хочет, чтобы семья сказала «да», только если мы примем предложение единодушно и со стопроцентным энтузиазмом.
– Звучит как невыполнимая цель.
– Да. Поэтому не имею ни малейшего понятия, как все обернется.
– Если бы я могла как-то помочь!
– Это мило с вашей стороны. Вы очень внимательная леди. – Он шутя щелкнул по ее прическе. – Мне показалось или между вами и Алексом было какое-то напряжение в больнице? У меня сложилось впечатление, что он хочет ударить меня. Мой спектакль подействовал? Он думает, ему придется сражаться со мной, чтобы вернуть вас?
Мария покраснела.
– О, пустяки. Просто разошлись во мнениях по одному вопросу. Это не важно.
Габриэль наклонил голову и встретился с ней взглядом, фирменная улыбка казалась шире обычного.
– У меня хорошо развит инстинкт, когда дело касается романтики. Я думаю, вы двое встречаетесь.
– Мы что, споткнулись и попали в кино пятидесятых? Не смешите меня. Алекс Рэймон чванливый зануда. Трудоголик. Бездушный бюрократ.
То, что ее голос дрогнул на последнем слоге, выдало ее с головой. Мария повернулась спиной к Габриэлю, подавленная, что устроила сцену.
Он обнял ее за плечи.
– Хотите, чтобы я подрался с ним за вас?
Она вытерла лицо тыльной стороной ладони.
– А вы могли бы?
Оба рассмеялись, и Мария почувствовала себя лучше, несмотря на то что мужчина, которого она любила, оказался негодяем.
Холодный жесткий голос заставил их отскочить друг от друга.
– Извините. Не хотел мешать.
Габриэль обернулся и, шагнув вперед, похлопал Алекса по плечу:
– Ничего подобного. Мария просто выражала сочувствие в связи с событиями в моей семье, напоминающими мыльную оперу.
Алекс молчал, стоя с каменным лицом. Габриэль покачал головой:
– Вы неправильно все поняли, Рэймон. Я не вмешиваюсь в любовные дела другого мужчины.
Мария нахмурилась:
– Что это значит?
Габриэль бросил на нее взгляд через плечо:
– Это означает, что мы с вами приятели, союзники, друзья. Но вот чем мы точно не являемся, так это любовниками.
Его шутка не произвела желаемого впечатления.
Алекс сухо кивнул:
– Я не хотел проявить к вам неуважение.
Габриэль закатил глаза:
– Я еще не принц. Мне не нужно, чтобы вы кланялись и расшаркивались передо мной. – Он протянул руку. – Мир, дружище?
Алекс кивнул, суровые линии на лице смягчились.
– Мир. Спасибо, что пришли сегодня. Я думаю, ваш брат ждет вас.
– Без проблем. Как глава этой делегации вы проделали хорошую работу, Алекс. Наша семья благодарна за вашу чуткость и дипломатию. И кстати, я хочу, чтобы вы называли меня Габриэль.
– Полагаю, пока что это возможно.
– Это будет возможно всегда, – твердо заявил Габриэль. – Даже если Рейф согласится стать королем Алмы, я гарантирую, он не выдержит всех этих официальных церемоний. Вы и Мария заставили нашу семью поверить, что с нашими пожеланиями и мнениями считаются. Это играет важную роль в переговорном процессе. Мы ценим это.
Алекс кивнул:
– Я рад, что вы так думаете.
Габриэль, уже в дверях, махнул рукой Марии:
– Я должен бежать, милая. Скоро увидимся.
Неожиданно они остались вдвоем: Мария переминалась с ноги на ногу. Алекс стоял между ней и эвакуационным выходом.
– Все уже разошлись? – спросила она.
Он кивнул:
– Да.
– Ты доволен сегодняшним днем?
Алекс взвешивал свой ответ.
– Не совсем.
– Что не так? Рейф что-то сказал? Они намекают, что ничего не получится?
Алекс поднял руки.
– Ух ты. Не так быстро. Я не официальную часть имел в виду. Ты спросила меня, доволен ли я сегодняшним днем, и я сказал «нет»… потому что наши с тобой отношения в тупике.
– Не моя вина. – Ее взгляд развеял всякую уверенность Алекса, что ему удастся переубедить ее.
– Я уже извинился, – сказал он. – Мы не можем оставить прошлое позади?
Воспоминания – Мария, лежащая в его постели, – перепутались с реальностью, в которой Мария стояла перед ним. Такая изящная, женственная и чертовски красивая в своем модном костюме. Но эта одежда напомнила ему, что в первую очередь они коллеги, и лишь во вторую – любовники… Порядок его не совсем устраивал, но это необходимость, учитывая ситуацию с семьей Монторо.
Губы Марии дрожали.
– Ты ведь даже не понимаешь? Я вовсе не расстроена, что ты прогнал меня из постели. Я в ярости и изумлении, что ты не поверил мне, когда я сказала, что у нас с Габриэлем ничего нет. Но когда он подтвердил то же самое, ты не усомнился.
Алекс понял, что пролетел с королевским масштабом. Каламбур даже не показался ему смешным.
– Может, нам стоит сделать несколько шагов назад и начать все заново? – Он старался произнести это спокойно и примиряюще.
Но Марию слова не впечатлили. Она пересекла комнату и подошла к нему вплотную.
– Нам нечего начинать сначала. Мы никто друг другу, Алекс. Просто мужчина и женщина, которые работают вместе.
Она сознательно оттолкнула его локтем в сторону и направилась было к двери.
Алекс вспыхнул:
– Не так быстро.
Притянув Марию к себе, он взял ее рукой за подбородок и приподнял его, чтобы коснуться этих великолепных губ. Подавив гнев и досаду, он дарил Марии мягкость, всячески стараясь показать, как сожалеет о созданном им же хаосе.
Но безнадежно. Ее тело оставалось жестким в его объятиях… губы холодными и безразличными. Неохотно Алекс отпустил ее. Внутри у него похолодело.
Мария смотрела на него: во взгляде ни ярости, ни нежности. Одно равнодушие.
– Если вы еще раз сделаете это, мистер Рэймон, я обвиню вас в сексуальном домогательстве. Хорошего дня.
Она ушла, а Алекс, ошеломленный, стоял в небольшой пустой комнате еще минут пять, пытаясь понять, что он сделал не так. Всю жизнь он преуспевал. Лучший в классе, в какой бы школе ни учился. Любимчик отца. Целенаправленный, никогда не сдающийся, амбициозный, трудолюбивый парень, который добивался всего, чего хотел.
