— Разберемся.
— Давай! А Вальке скажи, будет лезть, накажу. Надеюсь, ты ничего против этого не имеешь?
— Честно, Ринат?
— Конечно.
— Да мне плевать на нее.
— Почему? Хорошая, статная, фигуристая баба и не уродина.
— Слишком страстная для меня. Мне телку поспокойней и не такую раздолбанную, ну ты понимаешь, о чем речь.
— Понимаю. Вот на новом месте и найдешь такую.
— И тогда ты заберешь Вальку?
— Предлагаешь?
— Да нет, спрашиваю! — усмехнулся Селихов.
— Откажешься от нее, заведешь новую женщину, приму Валентину. Откровенность за откровенность. До этого — ни-ни!
— Ладно. Деньги? И на продукты, и на бензин, и на хату, и на первое время на новом месте.
— Надо прикинуть, сколько это.
— А чего прикидывать? На жратву здесь для всех троих и двоих «кроликов» треха в день как минимум. С водярой, сигаретами — пятерка, и то, если затариваться где-нибудь в сельмаге. В общем, сорок штук.
— Еще мыло, порошок, паста — пятьдесят тысяч.
— Нам — полтинник на жратву, на бензин «пятеры» хватит. На хату для троих, пусть самую задрипанную, не менее тридцатки в месяц.
— Где-то так, — согласился Батыров.
— На жизнь, на неделю, тоже полтинник, штук двадцать на водку, шлюх дешевых.
— На все выходит — сто сорок штук.
— Давай уж сто пятьдесят.
— У меня печатного станка нет.
— Станка нет, у тебя есть Сангал. Тот заплатит, если уже не заплатил тебе отдельно.
— Хоп! Не будем об этом. Деньги даны за «кроликов», но действительно есть заначка, ее используем. Значит, дам тебе сто пятьдесят штук, ты же поговоришь с ребятами, и на «Ниве» выезд из Макинки. Жратву привезете — и на поиск жилья. Об этом еще поговорим.
— Все?
— Все! Давай, Жора, завтракаем.
Во время завтрака Репина, узнав о том, что ее сожитель уедет, и уедет на неделю, не смогла скрыть радости и частенько похотливо посматривала на Батырова.
— Настроение, Валя, хорошее? — цыкнул он на нее.
— А чего ему быть плохим? День прошел — и хорошо, новый начался.
— Ты жратву «кроликам» сварила?
— Конечно. Все готово, но продуктов уже нет.
— Тебе же было сказано, продукты привезут, но до этого ты должна список составить.
— Он давно готов.
— Ладно, список — Жоре.
— Хорошо.
После завтрака Батыров передал Селихову деньги, и тот с Корвичем и Борисовым уехал.
Репина тут же привязалась к главарю:
— Ринатушка, ты все правильно сделал, сейчас покормим этих придурков и можем закрыться у меня.
— Не сейчас, дура, после того как привезут продукты. Потерпи.
— Ну да, я совсем забыла, что Жорик вернется. Вот что делает любовь с бабой, обо всем на свете забывает.
— Какая любовь? Под любого готова улечься, лишь бы подошел. Но хватит базарить, зови Ванько, идем в подвал.
Втроем они спустились к несчастным, одурманенным и переживающим ломку молодым людям, превратившимся за короткое время в диких животных.
Ванько просунул в щель решеток подносы с кашей.
— Дай таблетку! — уставился воспаленными глазами Карасенко на Батырова. — На хрен твоя жратва, дозу!
— Сначала завтрак.
— Доза!
— Послушай, ты, урод, — повысил голос Батыров, — не будете жрать, не получите таблеток.
— Витюха, не дури, я из-за твоих прихотей подыхать не желаю, — выкрикнула Лепко.
Она схватила поднос, принялась руками хватать куски каши и бросать их в рот, не прожевывая.
Карасенко, сплюнув, последовал ее примеру.
Как только подносы оказались пусты, Батыр бросил подопытным по таблетке:
— Кайфуйте, животные!
Карасенко и Лепко схватили наркотик, проглотили таблетки, запили из ведер, стоявших у решеток, и забились в кайфе, отпрянув на солому.
— Камера снимает? — усмехнувшись, взглянул на Ванько Батыров.
— Да, я проверял.
— Отлично. А сейчас пошли отсюда! Камеры запишут, что будут вытворять эти скоты.
Ванько двинулся следом, но Батыров, подумав, остановил его:
— А ты, Степан, пожалуй, останься, посмотри на них. Запись — это одно, прямое наблюдение — другое.
— Да чего на них смотреть? Насмотрелся уже.
— Еще посмотришь, а потом отправишься на отдых в более цивилизованные условия.
— Ладно, посмотрю. Но парашу выносить не буду.
— А кто, Степа, будет? Я или Валентина?
— А как ее забрать? Один я даже к девке в камеру не войду.
— Ладно, я подстрахую.
Наверх вышли Батыров и Репина. Она нырнула в дом, а он присел на бревно у забора.
Тут же появился с удочкой дед Гордей.
— Привет, сосед!
— Здорово, Гордей!
— Чевой-то незаметно, чтобы вы делом каким занимались?
— Ждем!
— А чего ждать-то? Убирай утиль да восстанавливай ферму, коли решили фермерами заделаться. А то так последние бабки прожрете.
— Это не твое дело, чем мы занимаемся, а чем нет, но чтобы твоя седая голова не болела, скажу, ждем мы, когда будет проект фермы готов. Отдали бумаги в контору, что делает эти проекты, заплатили. Но там сказали, на все про все не меньше месяца уйдет. Сейчас, чтобы только от ближнего столба до хаты, это где-то метров десять?
— Где-то так.
— Так вот, чтобы от столба до хаты провод кинуть, нужен проект. К любому помещению, хоть к сортиру, если он на фундаменте. А знаешь, сколько стоит проект подключения дома от этого столба?
— Копейки.
— Копейки? Это раньше, в твою эпоху копейки были, а сейчас только за это восемнадцать тысяч выложи. А до фермы два столба ставить надо. Сотку уже заплатил.
— Че, в натуре такие бабки дерут? — искренне удивился дед.
— Не веришь?
— Не верится, за что восемнадцать тысяч рублев платить, если я сам провод со столба к дому могу кинуть?
— За проект, и никто тебе не даст самому что-либо делать. Это еще хорошо, что ты постоянно в деревне один жил. Одного проверять не поедут, а то заставили бы и счетчик на улицу выводить, и налог за колодец платить, также за землю, за хату по рыночной стоимости.
— Какая стоимость может быть у моей халупы?
