— Да, да, поняла.
Легко, не стесняясь, стыд был напрочь перебит коварным препаратом, принялась раздеваться и мыться под шуточки бандитов. Закончила, оделась.
— Руки вперед! — сказал Корвич.
Она послушно протянула руки, и бандиты замотали их лентой. Подумав, заклеили рот. Проверили, дышит ли нос.
— Нормалек, дойдет до тачки, там и нижние ласты свяжем.
— Чтобы потом разматывать?
— Потом свяжем.
— Хорош базарить, — повысила голос Репина, — давайте ее наверх.
— А ты что раскомандовалась, Валька, или королевой при Батыре стала? — прошипел Борисов. — Так гляди, Жорик на шефа не посмотрит, удавит.
— Вы что, не понимаете, нам нельзя медлить!
— Не спеши, впереди такая трасса, что еще проклянешь все на свете.
— Трасса не этот капкан, пошли!
Бандиты вывели несчастную наверх.
— Как самочувствие, тварь? — поинтересовался Батыров, с презрением глядя на нее.
— Плохо. Помогите.
— На новом месте, при условии примерного поведения. В машину ее, посередине, по краям мужики, за рулем я, рядом Валентина.
— Прибираться здесь не будем?
— На это нам и суток не хватит.
— Может, подожжем дом? — предложил Борисов.
— Молодец, — проговорил Батыр, — ночью пожар будет в селе Данеево виден, оттуда могут «пожарку» вызвать, и засветим хату раньше времени.
— А если на нее менты выйдут?
— Как? Повод?
— Машина Карася.
— С чего вдруг в брошенной деревне была тачка за три с половиной «лимона»? Нет, такие машины в брошенных деревнях не стоят. Их искать в коттеджных поселках надо. Номера же никуда не выведут, потому как липовые, как и документы. Тащите девку в тачку!
— Поедем той же дорогой?
— Да, а что?
— Хреновая она, Ринат, весь ливер отобьем, пока до трассы доберемся.
— Лучше ливер отобьем, чем его менты отобьют, — ответил Батыров и заржал во весь голос.
Бандиты юмор не оценили, потащили Лепко в машину. Начался дождь.
— Вот это как раз, что надо, — проговорил Ринат, — от тачки следов не останется, дождь, судя по пузырям, на всю ночь зарядил.
Все уселись в «Ниву», и он повернулся к Корвичу:
— Подсказывай, как ехать!
— Сейчас отсюда вдоль берега до рощи, дальше пойдет грунтовка, по ней до трассы. И не спеши, а то без подвески останемся. Дорога еще та, во времена Ивана Грозного, наверное, лучше была.
— Конечно, лучше, — вставил слово Борисов, — тогда на телегах ездили, а сейчас тракторами все разворотили.
— Все, молчок! Поехали!
Батыров и предположить не мог, ему в самом кошмарном сне не могло присниться, что, когда он с Валентиной ждал машину подельников, его заместитель Георгий Селихов решился на месть. Впрочем, Селиховым двигало не только желание отомстить за наглое поведение в отношении его женщины, к которой, несмотря ни на что, Георгий испытывал чувства, но и страх разоблачения, после того что натворил Карасенко. Селихов, обдумав ситуацию, пришел к выводу, полиция, а еще хуже спецслужба теперь вплотную займутся случаем на посту ДПС, а значит, рано ли поздно, но выйдут на всю банду. И тогда уже не поможет никто, ни один самый лучший адвокат, никакие деньги. Высшая мера наказания будет неотвратимой. А жить в одиночной камере зоны особого назначения он не хотел. Поэтому, все обдумав, пошел к мужчине, что сдал им почти половину дома, Супонцу Борису Львовичу.
Тот уже поужинал и смотрел телевизор в своей комнате. Как раз шли новости, вещавшие о трагедии на посту ДПС.
Селихов без стука вошел к нему. Увидев одного из новых жильцов, Супонец возмущенно воскликнул:
— Что за дела, Георгий? Почему вы врываетесь ко мне, как к себе домой? Пьяны, что ли?
— Не верещи, Борис Львович, ответь, как тебе убийство полицейских?
— Это ужасно! И то, что произошло на шоссе, и то, как вы ведете себя. Пожалуй, я разорву с вами договор…
— Ты послушай сначала, — перебил его Георгий. — Парень, который убил полицейских и погиб сам, находился у нас.
Супонец побледнел. Спесь как рукой сняло, вместо нее родился животный страх, холодом пробило все тело.
— Мы напичкивали этого парня и его подружку сильными наркотиками. Другими словами, проводили испытания этих наркотиков на людях.
— Ужасно! Но кто это мы?
— Мы — это и я, и те мужики, что уехали, а главное, те, кто приедет. Это главарь банды, его… — заикнулся он, — …его шлюха и… девка, на которой проводятся испытания.
— Этого не может быть!
— Может.
— Что вы хотите от меня?
— Вот, наконец-то, ты задал правильный вопрос. Там, где мы жили раньше, произошел сбой, парень сбежал, что он наделал, ты видел по ящику, но это еще не все, там, где мы жили до этого, было совершено еще два убийства.
— Да что вы?
— Короче, Борис Львович, пока не вернулись подельники и ты не стал сообщником нашей банды, надо прямо сейчас пойти к участковому.
— К участковому?
— Да. Надеюсь, знаешь, как найти его?
— Знаю, это сын одного моего хорошего знакомого.
— Благодаря чему ты захватил, по сути, целый дом?
— Это неважно.
— Верно, неважно. В общем, ты должен найти участкового и скрытно, чтобы ни одна душа не видела, привести сюда.
— Вы решили сдаться?
— Я решил выйти из игры, потому что не хочу получить пожизненное заключение. Твое дело — привести участкового, дальше моя работа. И никому об этом, ни одной душе, кроме участкового, ни слова, иначе не проживешь и до утра, понял?
— О господи! И надо было мне связаться с вами! Ведь подсказывало чутье, что-то с вами нечисто.
— Так ты и сдал полдома, потому что понимал, что дело нечисто. Кто из нормальных людей поведется на эту развалюху? Только те, кому встречаться с полицией нет никакого резону. И деньгу ты запросил нехилую все потому же. Так что не ной, а вали к участковому. Я подожду здесь.
— У меня?
— Ты имеешь что-то против?
— Но здесь нельзя.
— Не бойся, не обворую. Сейчас шкуру спасать надо, не до твоего хлама.
— Нет, — заупрямился Супонец, — свою комнату я закрою, ждите у себя, лучше в комнате у кухни.
— Значит, есть что скрывать в хате, — усмехнулся Селихов. — Только опытный вор сразу раскусил бы тебя. В таких случаях надо соглашаться, показывая, что в хате ничего ценного нет. Но ладно, буду в комнате у кухни. Только ты поспешай, Борис Львович. Разговор с участковым не на две минуты, а подельники могут вернуться в любое время.
