— Иду, иду, но уговор: я ничего не знал и денег с вас не брал. И вообще, вы сами заселились.
— Это ты участковому рассказывай. Уверен, он прикроет тебя. Давай!
Супонец быстро оделся и, закрыв дверь, вышел во тьму промокшей под мелким осенним дождем улицы.
Проводив его, Селихов прошел на кухню. Там сел на табурет, не зажигая свет, закурил. Правильно ли он поступил? Не обрек ли сам себя на жестокое наказание? Может, надо было просто сбежать? Но нет, он все сделал правильно. Долго не побегаешь. Батыр сдаст с потрохами. Так что, не свяжись сейчас с ментами, потом он либо попадет на скамью подсудимых, да еще с отягчающими обстоятельствами, либо его где-нибудь подловят люди Сангала. Ну а те никакого суда устраивать не будут, ножом по горлу, и все дела. Сотрудничество же со спецслужбой при сдаче банды давало неплохой шанс выжить и срок небольшой получить. Ведь он же всего-навсего рядовой исполнитель, сам лично никого не убивал, никого не травил. Да, поступил он правильно.
Выкурив две сигареты подряд и бросив окурки в мусорное ведро, Селихов прошел в соседнюю комнату. Здесь наверняка бы устроился Батыр с… Валентиной. Комната чистая и даже уютная, кое-какая мебель есть, ковер старый, шторы на окнах. Но не видать Батыру ни комнаты этой, ни Вальки, ни свободы. Уж Батыр получит по полной. И Валька получит за измену подлую. Все получат по самое не могу. И поделом. На хрена было Батыру отбивать Вальку и Федьке с Лехой издеваться над ним, постоянно подкалывая. Доподкалывались. Теперь он будет решать их судьбы.
Дверь в комнату распахнулась неожиданно, на пороге появился крупный мужчина в форме капитана. В руке он держал пистолет, направленный стволом на Селихова.
— Руки на стол! — приказал капитан.
Он включил свет, убедился, что окно закрыто, и кивнул за спину:
— Борис Львович, постойте у входа. Предупредите, если что.
— Конечно, Саша!
Селихов выполнил требование, положил руки на стол, усмехнулся:
— Значит, ты и есть участковый? Крутой, ничего не скажешь.
— Так, гражданин Селихов, пока вопросы задаю я.
— Да брось ты, капитан! Дело серьезное, убери ствол, и давай поговорим, без этих твоих ментовских замашек, как люди. Ты же уже в курсе, о чем пойдет разговор.
Капитан, поиграв желваками, поставил пистолет на предохранитель, положил не в кобуру, а в карман куртки.
— Только условие, Селихов, без резких движений. Не люблю я этого.
— О чем базаришь, капитан, какие движения? Они начнутся позже.
— Ладно. — Участковый присел на услужливо принесенный Супонцем стул у двери: — Говори, Селихов, я слушаю!
По мере того как Селихов излагал о создании и опытах банды, глаза его раскрывались все больше. Наконец он произнес:
— Так этот убийца бежал от вас?
— Да, как это случилось, точно не знаю, но он, его фамилия Карасенко, уроженец Украины, приехавший на заработки вместе с подругой Лепко, которая тоже подвергалась опытам, бежал из деревни Макинка. А скоро вся группа будет здесь, в этом бараке. Так что ты, капитан, сопли не жуй, сообщи немедленно кому следует. Если брать банду, то завтра в этом бараке. Не уверен, что Батыр не захочет сменить хату.
Тон участкового резко изменился:
— Да, да, конечно, я немедленно свяжусь с начальством, а ты, что же получается, переходишь на нашу сторону?
— А разве не видно? Вот только твоему начальству сообщать не надо, слишком низкий уровень, ты, капитан, будущий майор, выходи сразу на самого большого начальника. И сделай мое фото, передай его этому начальству, чтобы спецназ меня случаем не завалил.
— Ты готов и показания против банды дать?
— Готов, но это буду обсуждать с тем самым высоким начальством, хотя, скорее всего, дело передадут ФСБ. Это же терроризм.
— Да, конечно, но что делать с тобой?
— Ничего не делать. И хозяину хаты вести себя, как обычно, а лучше с утра уйти из дома, а ночью не высовываться из своей комнаты. Я же, если что, позвоню тебе. Назови номер.
— Номер? Конечно, записывай.
— Запомню.
Капитан Кошанин продиктовал несложный мобильный номер.
— Ну и порядок, — проговорил Селихов, — запомнил. А теперь послушай, капитан, сделаешь все по уму, сто пудов получишь повышение, и по телевизору тебя покажут, это ведь ты, а не ФСБ, вышел на банду.
— Ладно, об этом говорить рано. Ты сиди тут, жди подельников, я сообщу в ГУВД об обнаружении банды и буду со стороны смотреть за домом. Борис Львович уйдет к себе и закроется.
— Нет, капитан, тебе смотреть за домом не следует, — покачал головой Селихов. — Батыр, как приедет, все вокруг внимательно проверит. И если заметит тебя, то… ты женат, капитан?
— Что? — не понял Кошанин.
— Женат, спрашиваю, или холост?
— Женат, само собой, двое детей.
— Так вот, если Батыр тебя заметит, то твоя жена тут же станет вдовой, дети сиротами, меня также грохнут вместе с Супонцем, и банда свалит куда-нибудь в лес для начала, потом найдет новое место или, прибив Лепко, разбежится, и менты уже не возьмут никого.
— Ты прав, ладно, буду на опорном пункте, на связи.
— Вот это другое дело. Иди!
Капитан вышел. Селихов слышал, как он инструктирует Супонца. Тот пожелал уйти вместе с участковым, но Кошанин запретил, это могло спугнуть бандитов. Вскоре в коридоре все стихло. Селихов прошел в выбранную им комнату, здесь стоял продолговатый диван, имелась подушка, одеяла и даже в углу работающий холодильник, правда, пустой. На стене грязная простыня на веревке. Он прилег на диван.
В 3.10 его сотовый сработал сигналом вызова. Звонил Батыр, его имя высветилось на экране.
— Да?! — ответил Георгий.
— Мы на подъезде к поселку. Как у тебя дела?
— Нормально, тихо, дождь слабеет.
— Это я заметил еще на шоссе. Значит, на хате и вокруг все спокойно?
— Да, я недавно выходил, прогулялся, ни одной живой души, даже собак нет.
— Встречай!
— Давай!
Переговорив с Батыром, Селихов вызвал Кошанина.
Тот ответил мгновенно:
— Слушаю!
— Это Георгий из барака.
— Ну?
— Батыр выходил на связь. Вся группа на «Ниве» подъезжает к поселку, скоро будет в бараке. Позвонить по прибытии подельников не смогу, сброшу пустую эсэмэску. Это значит — группа в бараке. Как проснемся, еще одну эсэмэску сброшу.
— Понял!
— Ты с начальством связался?
— Да. В управлении уже работают.
— Мое фото передал в это свое управление?
