– Привет. – Джастин слегка улыбается одним уголком рта. – Прикольные сапоги.
Я вздыхаю.
– Обещали дождь.
– Я не шучу. Сапоги действительно отпад. Они напоминают мне о доме. – Заметив мой вопросительный взгляд, парень быстро объясняет: – Я из Сиэтла.
– А. Так ты оттуда перевелся?
– Ага. Поверь мне, здесь дождь – не дождь. Для того, чтобы выжить в Сиэтле, резиновые сапоги – это необходимость. – Джастин прячет телефон в карман и небрежным тоном спрашивает: – Так что с тобой случилось в среду?
Я хмурюсь.
– В каком смысле?
– Ну, на вечеринке в Сигме. После бильярда я искал тебя, но так и не нашел.
О, боже. Он искал меня?
– Да, я ушла рано, – говорю я, надеясь, что мой голос тоже звучит небрежно. – Утром мне нужно было на занятия к девяти.
Джастин склоняет голову набок.
– Я слышал, ты ушла с Гарретом Грэхемом.
Вот это застает меня врасплох. Я считала, что никто не видел, как мы с Гарретом уходили. Выясняется, что я ошибалась. Очевидно, в Брайаре слухи распространяются со скоростью света.
– Он подвез меня до дома, – пожимая плечами, отвечаю я.
– Вот как, а я не знал, что вы с ним друзья.
Я кокетливо улыбаюсь.
– Ты многого обо мне не знаешь. Обалдеть! Я с ним флиртую!
Он тоже улыбается мне, и на его подбородке появляется самая эротичная ямочка на свете.
– Тут ты, наверное, права. – Многозначительное молчание. – Может, нужно изменить такое положение вещей?
Обалдеть! Он тоже флиртует!
Как ни противно мне признавать, но теория Грэхема, кажется, начинает действовать. Очевидно, что Джастина здорово задело то, что я ушла с вечеринки с Гарретом.
– Тогда… – Его глаза игриво блестят. – Что ты делаешь после у…
– Уэллси!
Я подавляю стон, расстроенная жизнерадостным вмешательством – кого бы вы думали? – Гаррета. Джастин слегка хмурится, когда Гаррет направляется к нам, однако он улыбается и кивает непрошеному гостю.
У Гаррета в руках два стакана, и один он с усмешкой протягивает мне.
– Взял тебе кофе. Я подумал, что он тебе может понадобиться.
Я успеваю заметить странный взгляд, брошенный Джастином на нас, и недовольство в его глазах, но все равно с благодарностью беру стакан и, приподняв крышку, дую на кофе, прежде чем пить.
– Ты мой спаситель, – еле слышно говорю я.
Гаррет кивает Джастину:
– Кол.
Ребята обмениваются исключительно мужским приветствием: это нечто среднее между рукопожатием и ударом кулаком о кулак.
– Грэхем, – говорит Джастин. – Я слышал, что вы в эти выходные надрали задницы «Сент-Энтони». Блестящая победа.
– Спасибо. – Гаррет хмыкает. – А вот я слышал, что в игре с «Браун» задницы надрали вам. Облом.
– Наверное, можно распрощаться с идеальным сезоном, да? – печально говорит Джастин.
Гаррет пожимает плечами.
– Отыграетесь. У Макуэлла великолепный бросок.
– Кому ты рассказываешь.
Так как разговоры о спорте кажутся мне такими же скучными, как о политике или садоводстве, я делаю шаг к аудитории.
– Я пошла. Гаррет, спасибо за кофе.
Мое сердце бьется как бешеное, когда я вхожу в лекционный зал. Забавно, но события моей жизни вдруг стали разворачиваться с неимоверной скоростью. До вечеринки в Сигме мое общение с Джастином в течение двух месяцев ограничилось одним кивком на расстоянии пяти метров. Сейчас же, меньше чем за неделю, мы поговорили дважды, и он – если я себе это не вообразила – собрался пригласить меня на свидание, прежде чем нас прервал Гаррет.
Я сажусь на свое обычное место рядом с Нелл, которая встречает меня улыбкой.
– Привет, – говорит она.
– Привет. – Я расстегиваю «молнию» на сумке и достаю ручку и тетрадь. – Как прошли выходные?
– Тяжело. Сегодня у меня была дичайшая контрольная по химии, и я всю ночь к ней готовилась.
– И как ты написала?
– Ой, точно на отлично. – Она радостно улыбается, но эта радость быстро исчезает. – Осталось только в пятницу хорошо пересдать экзамен по этике, и жизнь будет прекрасна.
– Ты ведь получила мое письмо, да? – На прошлой неделе я по электронной почте отправила ей файл со своей работой, но Нелл так и не написала, что получила ее.
– Получила. Извини, что не ответила, но я заморочилась с химией. Сегодня почитаю.
На нас падает чья-то тень, и в следующее мгновение рядом со мной садится Гаррет.
– Уэллси, у тебя есть лишняя ручка?
У Нелл едва не отваливается челюсть, а взгляд такой, будто у меня за три секунды выросла козлиная борода. Я ее не виню. Мы сидим с ней вместе с первого курса, и за все это время я ни разу не посмотрела в сторону Гаррета Грэхема, не говоря уже о том, чтобы разговаривать с ним.
Нелл не единственная, кого удивила новая рассадка. Я поворачиваю голову и вижу, что за нами с непонятным выражением на лице наблюдает Джастин.
– Уэллси? Ручка есть?
Я перевожу взгляд на Гаррета.
– Ты пришел в аудиторию неподготовленным? Дурачина. – Я роюсь в сумке, нахожу ручку и со стуком кладу ее перед ним.
– Спасибо. – Дерзко усмехнувшись, он открывает тетрадь на чистой странице. Затем выглядывает из-за меня и обращается к Нелл: – Я Гаррет.
Она несколько мгновений таращится на его протянутую руку, потом медленно пожимает ее.
– Нелл, – говорит она. – Рада познакомиться.
Тут входит Толберт, и Гаррет поворачивается к кафедре. Нелл бросает на меня еще один ЧЗЧ
[25]
– взгляд. Я наклоняюсь к ней и шепчу в ухо:
– Мы теперь типа друзья.
– А я все слышу, – встревает Гаррет. – И никакого типа. Мы лучшие друзья, Нелли. Пусть Уэллси не вводит тебя в заблуждение.
Нелл тихо хихикает.
Я просто вздыхаю.
* * *
Сегодняшняя лекция посвящена некоторым очень серьезным вопросам. Главным образом, конфликтам между совестью личности и ее ответственностью перед обществом. В качестве примера Толберт использует нацистов.
Нет надобности говорить, что полтора часа лекции оставляют гнетущий осадок.
После лекции мне дико хочется закончить наш с Джастином разговор, но у Гаррета другие идеи. Он категорически против того, чтобы я задерживалась в аудитории – вернее, чтобы я прямиком двинулась к Джастину, – поэтому решительно берет меня за руку и вынуждает встать. Я украдкой смотрю на Джастина, который быстро спускается по проходу, делая вид, будто хочет нас догнать.
