– Нет, дело не в этом, – перебиваю я его. – Честное слово.
Лицо Гаррета светлеет. Но не до конца.
– Тогда чем ты расстроена? Я сглатываю комок в горле.
– Я тут столкнулась со своим бывшим.
– О. – Гаррет явно удивлен. – С тем парнем, с которым ты встречалась в прошлом году?
Я вяло киваю.
– Он был со своей новой девушкой.
– Черт. Как неловко все получилось.
– Да. – Враждебность прокрадывается в меня, как полчища крохотных муравьев. – Кстати, она сногсшибательна. В самом деле, просто отпад. – Горечь усиливается, и я гневно стискиваю зубы. – Готова поспорить, что у нее оргазм длится часами, и она, наверное, кричит «Я кончаю!», когда корчится в судорогах страсти.
В глазах Гаррета мелькает озабоченность.
– Гм. Да. Ясно. Вообще-то я плохо в этом разбираюсь, но ладно.
Ничего не ладно. Совсем не ладно.
С чего это я решила, что могу быть нормальной студенткой колледжа? Я – не нормальная. Я – сломанная. Я продолжаю уверять себя, что изнасилование не сломало меня, но оно сломало. Этот кусок дерьма не просто украл мою девственность – он украл мою способность заниматься сексом и испытывать удовольствие, что доступно любой здоровой, полной жизни женщине.
Разве я могу, черт побери, рассчитывать на настоящие отношения? С Девоном, с Джастином, с кем угодно? Не могу…
Я резко сбрасываю руки Гаррета со своего лица.
– Забудь. Я сглупила. – Вздернув подбородок, делаю шаг в сторону зала. – Пошли, я еще хочу выпить.
– Ханна…
– Хочу выпить, – рычу я и быстрым шагом иду к барной стойке.
Глава 21
Гаррет
Ханна напилась.
Более того, она отказывается идти домой. Сейчас час ночи, и компания перебазировалась из бара ко мне домой. Как я ни пытался, мне так и не удалось убедить Ханну в том, что пора закругляться.
Для меня ключевая проблема – доставить ее в общагу. Моя гостиная переполнена хоккеистами и «хоккейными зайками», и у всех как минимум восемь баллов по моей шкале опьянения, то есть народ скоро слетит с тормозов и начнет путаться в партнерах.
Дин только что вытащил Ханну на середину комнаты, и они принялись танцевать под СГУ-шную
[39]
«Я люблю пожестче, малышка», которая звучит из динамиков на максимальной громкости.
Раньше, когда Ханна пела под Леди Гагу, в ее движениях не было ничего вызывающего, сейчас же ее танец выглядит неприлично. Она из Майли Сайрус с канала «Дисней» превратилась в Необузданную Майли, танцующую тверк, и мне пора прекратить это, пока она не перешла в следующую стадию, в Майли, снимающуюся в порно. Постойте-ка, а разве Майли когда-нибудь снималась в порно? Черт, кому я морочу голову? Конечно, снималась.
Я подхожу к Ханне и Дину и силой развожу их в стороны. Я крепко держу Ханну за плечо.
– Мне нужно поговорить с тобой! – Я стараюсь перекричать музыку.
Она надувает губы.
– Я же танцую.
– Мы танцуем! – кричит Дин.
Я устремляю на приятеля суровый взгляд.
– Потанцуй с кем-нибудь еще, – резко говорю я.
Перед ним тут же появляется партнерша, выскакивает, будто черт из табакерки, и Дин заключает ее в объятия. Он мгновенно забывает о Ханне, и это позволяет мне вытащить ее из гостиной.
Крепко держа Ханну за руку, я веду ее наверх и выпускаю, только когда мы оказываемся в тишине моей спальни.
– Вечеринка окончена, – объявляю я.
– Но мне весело, – хнычет она.
– Знаю. – Я складываю руки на груди. – Только чересчур весело.
– Думаешь? – Она театрально вздыхает, плюхается на кровать и валится на спину. – Я хочу спать.
Я усмехаюсь.
– Давай я отвезу тебя в общагу.
– Не хочу я никуда ехать. – Она раскидывает руки в стороны и хлопает по кровати. – Твоя кровать такая большая и удобная.
Затем ее веки опускаются, и она затихает, делая глубокий вздох.
Я издаю стон, понимая, что она сейчас заснет, но потом решаю, что, возможно, будет лучше, если я оставлю ее спать здесь и отвезу домой утром. Потому что в общежитии у нее может открыться второе дыхание, и мне придется остаться там, чтобы защитить от разных неприятностей.
– Замечательно, – говорю я с поклоном. – Оставайся здесь и спи, Золушка.
Она фыркает.
– Так ты мой принц?
– Именно так. – Я прохожу в ванную, роюсь в аптечке, пока не нахожу ибупрофен. Затем я наливаю стакан воды, возвращаюсь в комнату, сажусь на кровать и силой сажаю Ханну. – Прими вот это и запей водой, – приказываю я, вкладывая две таблетки в ее ладонь. – Поверь мне, завтра ты за это поблагодаришь меня.
Мне не в новинку впихивать в кого-то таблетки и вливать воду. Я часто так делаю со своими товарищами. В частности, с Дином, который в выпивке перешел на качественно новый уровень, причем не только на своем дне рождения.
Ханна послушно выполняет все мои указания и бухается обратно на подушку.
– Хорошая девочка.
– Мне жарко, – бормочет она. – Почему здесь так жарко?
У меня в буквальном смысле замирает сердце, когда она принимается стягивать с себя лосины.
Брюки застревают на коленках, и она раздраженно стонет.
– Гаррет!
Я непроизвольно хмыкаю. Пожалев ее, я наклоняюсь и стягиваю с нее штаны, стараясь не замечать под пальцами гладкую, шелковистую кожу.
– Вот, – глухо говорю я. – Так лучше?
– М-гм. – Она тянется к подолу своей кофточки.
Господь Всемогущий.
Я отрываю от нее взгляд и бросаюсь к шкафу, чтобы подыскать ей что-нибудь для сна. Хватаю старую майку, делаю глубокий вздох и поворачиваюсь к Ханне.
Она уже без кофточки.
К счастью, на ней есть бюстгальтер.
К несчастью, бюстгальтер черный, кружевной и прозрачный, и мне отлично видны ее соски.
«Не смотри. Она пьяна».
Я прислушиваюсь к строгому внутреннему голосу и запрещаю своему взгляду лезть куда ни попадя. А так как у меня нет возможности снять с нее бюстгальтер, не испытав при этом эрекции, я просто надеваю на нее просторную майку и надеюсь, что она не из тех девиц, которые ненавидят спать в бюстгальтере.
– Как же весело было, – радостно произносит Ханна. – Видишь? Хоть я и сломана, я все равно могу веселиться.
