И в эту секунду я понимаю, что я в беде.
Я согласился помочь ей не только потому, что я ей друг, но и потому, что я мужчина. И когда женщина просит мужчину заняться с ней сексом и довести ее до оргазма, он больше ни о чем не думает. Он просто говорит «да».
Что ж, Ханна испытала оргазм. В полной мере. И я знаю, что буду заниматься с ней сексом. Обязательно.
Но сейчас мне хочется одного: чтобы эта девчонка улыбалась и улыбалась мне.
Глава 26
Ханна
– А ну-ка стоять! – На пути к своей комнате слышу я резкий голос. – Куда это, сударыня, вы направляетесь!
Я поворачиваюсь и с удивлением обнаруживаю в общей комнате Элли. Она лежит на диване, одно ее колено согнуто, и на нем балансирует стакан с ее мерзким соком. Я так спешила, что не заметила свою соседку.
– А почему ты дома? – спрашиваю я. – Кажется, у тебя экономика по средам?
– Ее отменили, у препода лихорадка Эболы.
Я охаю.
– Господи! Ты серьезно?
Она хмыкает.
– Ну нет. В смысле, может быть. Он прислал на почту сообщение, что его свалила какая-то «болезнь», – Элли жестом изображает кавычки, – но какая именно, не сказал. Мне хочется думать, что это какая-нибудь гадость. Потому что тогда он не появится до конца семестра, и мы все получим А «автоматом».
– Злая ты, – говорю я ей. – Когда-нибудь твое вуду ударит по тебе рикошетом. И не взывай ко мне, когда заболеешь Эболой. Между прочим, мне пора идти. Я заскочила, чтобы бросить вещи перед репетицией.
– Никуда ты не пойдешь, Хан-Хан. Ты сядешь рядышком, потому что нам предстоит один небольшой разговорчик.
– Я не могу опаздывать на репетицию.
– А сколько раз опаздывал Кэсс? – с вызовом осведомляется она.
Резонно.
Я со вздохом подхожу к дивану и плюхаюсь на него.
– Ладно. В чем дело? Только быстро.
– Ага, ты хочешь быстро? Тогда так: что, ради всего святого, происходит между тобой и Гарретом?
Я сжала губы. Черт. Вот дура, сама же вчера написала ей, что «я у Гаррета, буду поздно». Но была надежда, что Элли, которая слишком давно живет в мире, центром которого является Шон, не поднимет эту тему.
– Ничего, – отвечаю я.
Ха, если под «ничего» я подразумеваю, что «я приехала к нему, мы оба разделись и мастурбировали друг перед другом, а потом я кончила, и он тоже кончил, и это было совершенно потрясающе».
Элли удается сразу же раскусить мою ложь.
– Я в первый и последний раз спрашиваю: Ханна Джули Уэллс, у тебя есть отношения с Гарретом Грэхемом?
– Нет.
Она прищуривается.
– Замечательно. Спрошу еще раз: «У тебя есть…»
– Нет у меня с ним отношений, – вздыхаю я. – Ну, мы дурака валяем.
У нее отвисла челюсть. Проходит секунда, потом еще одна, и в голубых глазах Элли загорается торжествующий огонек.
– Ха! Я знала, что ты в него втюрилась! О господи! Подержи сок – мне нужно станцевать победный танец! Ты умеешь изображать бегущего человека? Если да, может, научишь?
Я смеюсь.
– Господи, пожалуйста, не надо танцевать. Все это несерьезно, понимаешь? Все само скоро выдохнется.
Да, когда я поближе сойдусь с Джастином.
Черт-черт, сейчас я впервые после дня рождения Дина вспомнила о Джастине. До этого я была полностью сосредоточена на Гаррете, на том пути, к которому он меня подталкивает, на тех вещах, которыми мне хотелось бы с ним заняться. И сейчас, вспомнив о приближающемся свидании, я испытываю острые угрызения совести.
Имею ли я право встречать с кем-то после того, что вчера было между мной и Гарретом?
Но… Но ведь с Гарретом у нас нет отношений. Он не мой парень, да и меня он не считает своей девушкой, так что… почему бы нет?
Однако настоятельное желание отменить свидание с Джастином все не уходит, и я вынуждена прогонять его. А Элли тем временем продолжает восторженно тараторить:
– Ты с ним переспала? Ой, пожалуйста, ответь «да»! Скажи, что тебе с ним было хорошо! Я знаю, что вы с Девоном не стали единым целым, как Брэд и Анджелина, но, судя по тому, что я слышала, у Гаррета Грэхема есть весьма серьезные достоинства.
Конечно, есть.
– Я с ним не спала.
Элли явно разочарована.
– Почему?
– Потому что… не знаю, просто не случилось. Были другие дела. – У меня начинает гореть лицо. – Имей в виду, я в последний раз обсуждаю с тобой эту тему, ясно?
– Не ясно. Предполагается, что ЛП делятся друг с другом всем. В том смысле, что о моей сексуальной жизни ты знаешь все. Ты знаешь, когда мы с Шоном пробовали анальный секс, ты знаешь, каких размеров член у Шона…
– А вот это уже перебор, СМИ, – перебиваю я ее. – Я обожаю тебя, но у меня никогда не было желания разузнать про ваш анальный секс, и я точно пережила бы, если бы ты тогда не достала линейку и не продемонстрировала мне размеры пениса твоего парня!
Элли обиженно надувает губы.
– Ты плохая. Но не волнуйся, рано или поздно я раздобуду грязные подробности. Я спец по выпытыванию.
Это правда. В этом она мастер. Вот только сейчас она не услышит ни единой подробности.
Закатив глаза, я встаю.
– Итак, мы закончили? Мне действительно пора идти.
– Прекрасно, иди. Хотя нет, не закончили. – Она улыбается мне. – Мы не закончим, пока ты не достанешь линейку и не ответишь на извечный вопрос, каких размеров у Гаррета Грэхема…
– Пока, извращенка.
* * *
Первое, что я вижу, когда через пятнадцать минут вхожу в репетиционную, – это виолончелист.
Вопрос: Когда вы поймете, что ситуация вышла из-под вашего контроля?
Ответ: Когда обнаружите виолончелиста в своей репетиционной и даже бровью не поведете.
С тех пор как Эм-Джи поддержала идею Кэсса насчет хора, я перестала спорить с обоими. Таким образом, они вольны делать все, что хотят – вернее, что хочет Кэсс, – потому что у меня просто нет душевных сил играть в эту игру.
– Ты опоздала, – с осуждением говорит Кэсс, когда я расстегиваю куртку.
– Знаю.
Он ждет извинений.
Я не извиняюсь.
– Ханна, это Ким Дже Ву, – с неуверенной улыбкой говорит Эм-Джи. – Он будет аккомпанировать вам во втором куплете.
Угу. Еще бы.
Я не удосуживаюсь спросить, когда было принято это решение. Я лишь киваю и говорю:
– Неплохо.
