Драган нахмурился и спросил с вызовом:
– А если я скажу, что это не мне сделали больно? Что я тот, кто причинил боль?
Драган хотел шокировать Тэссу, и ему это удалось.
– Даже если это что-то ужасное, я хочу понять, – сказала она. – Расскажи мне.
– Тебе не нужно знать такое, Тэсса.
– Я должна. И ты обещал.
Отвернувшись, Драган смотрел на огонь. Сделав глубокий вдох, он медленно неровно выдохнул:
– Что ты знаешь о Сараеве?
– Только то, что слышала в школе. Я знаю, что город находился под осадой четыре года, но люди так и не сдались. Ты жил там, наверное, это было ужасно.
– Да. Разрывающиеся артиллерийские снаряды, разрушенные здания, голодающие люди. Нас спас туннель, вырытый вручную в первый год. Он проходил под вражескими линиями и вел к месту, куда люди подвозили нам еду и прочие припасы. Это стало нашей связью с внешним миром – с жизнью.
– Когда началась осада, мне было тринадцать – слишком молодой для армии, но достаточно взрослый, чтобы работать. Я помогал доставать землю и глину из туннеля, а когда он был готов, то проводил ночи, доставляя припасы в город. Утром я шел домой к семье – родителям, младшему брату и двум маленьким сестрам. Мы проводили немного времени вместе, прежде чем отец выходил на патрулирование.
Драган замолчал, посмотрел на свои сжатые кулаки.
Тэссе захотелось погладить его по плечу, но она сдержалась.
– Однажды утром я пришел и обнаружил, что ночью в наш дом попал снаряд. Ничего не осталось, кроме груды обломков.
Тэсса была потрясена.
– О, Драган…
– Дальше хуже. – Его голос стал глухим, без эмоций. – Там были полицейские. Они сказали мне, что родители и брат погибли при взрыве. Но сестренки спали в подвале. Они были в безопасности. Я забрал девочек – двух и четырех лет, – из всей семьи у них остался только я. Господи, мне было четырнадцать. У нас ни дома, ни еды, а приближалась зима. Ночи становились холодными. Как я мог заботиться о сестрах? Первые несколько дней я старался не расставаться с ними. Когда мог, воровал еду. Мы спали там, где находили укрытие, – в коробке, проулке, кабине разбитого грузовика. Но вскоре мне пришлось взглянуть правде в глаза. Со мной сестрам грозила опасность.
Тэсса едва сдерживала слезы. Она начинала понимать. Каждый раз, когда Драган смотрел на ее близнецов, думал о тех беспомощных маленьких девочках.
– В городе был детский дом, на попечении монахинь. Хорошие женщины, которые обходились тем немногим, что у них было. Я подумал, если отведу туда сестер, то у них будет шанс выжить. Так я и сделал. Пообещал скоро вернуться за ними и ушел. Я до сих пор слышу, как они плачут, умоляя меня не уходить. Я все еще помню их глаза, их маленькие печальные лица. – Драган мучительно вздохнул. – Больше я их никогда не видел.
– Что с ними случилось? – прошептала Тэсса. Она знала, что-то произошло. Драган уже сказал ей, что вся его семья погибла во время войны.
– Я вернулся к своей работе в туннеле. Когда через несколько дней я пришел навестить их, монахини сказали мне, что была вспышка лихорадки. Без лекарств и врачей болезнь быстро распространилась и унесла жизни более слабых малышей. Мои сестры тоже погибли.
Было видно, что каждое слово давалось ему с трудом.
– Это не твоя вина, – сказала Тэсса сквозь слезы. – Ты был просто мальчик. Ты сделал все, что мог.
Драган повернулся к ней, в глазах сверкал беспомощный гнев.
– Я отвечал за сестер. Они рассчитывали на меня, но я оказался недостаточно мужчиной, чтобы спасти их. Повернулся к ним спиной и оставил их там умирать.
– Но ты не мог этого предвидеть. Ты дал им шанс выжить, возможно, единственный шанс.
– Да? Я мог бы остаться с ними и помогать в приюте, может быть, увезти сестер подальше, когда началась лихорадка. По крайней мере, я мог быть там, чтобы утешить, успокоить их, когда девочки закрыли глаза навсегда.
«Но тебя там не было. Поэтому ты выбрал наказание – отказывать в любви к себе до конца дней. И решил никогда больше не брать на себя ответственность за других людей, особенно за детей».
Тэсса подумала это, но не сказала. Драган и так мучился. Ему не нужны еще и ее лекции. А что бы она сделала на его месте? Смогла бы она оставить своих близнецов, если бы это могло спасти им жизнь? Разве она горевала бы меньше, чем Драган? На ее взгляд, его не в чем упрекнуть. Но было ясно, что он будет винить себя до конца жизни. Драган отвернулся и уставился на огонь.
– Ну, теперь ты довольна? – спросил он после долгого молчания. – Ты получила то, чего хотела?
Тэсса наконец-то осмелилась и положила ладонь ему на спину. Если Драган не отстранится, она тоже не отнимет руку. Тэсса чувствовала, как бьется его сердце, пока сама собиралась с силами, чтобы ответить.
– Мне очень жаль, – сказала она. – Я хотела знать, что так сильно на тебя повлияло. И я ценю твою честность. Но я понятия не имела, через что заставляю тебя проходить.
– Я предупреждал тебя об ужасных воспоминанях. – Он налил вина в бокал и выпил одним глотком. – Я рассказывал эту историю только двум людям – моему дяде, который привез меня в Америку, и тебе. Теперь ты знаешь почему. – Драган поставил бокал и поднялся с дивана. – Уже поздно, и я знаю, что ты устала, Тэсса. Иди спать. А я помою посуду.
Предельно ясное послание. После таких откровений Драган и не ожидал, что у Тэссы будет настроение заниматься любовью. Но он ошибался. Теперь Тэсса понимала Драгана и боль, которую он носил в душе. Ей хотелось успокоить, утешить его. И каким бы гордым мужчиной он ни был, Тэсса верила, что он тоже нуждается в ней.
Она взглядом проводила его до кухни. Момент сейчас будет упущен. Если она не остановит его, потом может быть слишком поздно.
– Драган!
Он обернулся. В глазах Драгана читался немой вопрос.
– Не уходи, – попросила она. – Пожалуйста, я хочу, чтобы ты остался со мной.
Его строгое выражение исчезло. Драган поколебался одно мгновение, затем шагнул обратно, обнял Тэссу и притянул к себе.
Его губы овладели ее ртом – поцелуй казался одновременно нежным и жадным. Тэсса закрыла глаза, обмякла в руках Драгана, ее губы раскрылись. Дремавшее вожделение вспыхнуло, как лесной пожар, и прокатилось по ее телу.
С глухим стоном он просунул руку ей под свитер и расстегнул бюстгальтер. Его большие ладони поглаживали спину Тэссы, словно искали утешения и наслаждались ощущением ее кожи. Ничто не напоминало вчерашее ловкое соблазнение. Драган открыл Тэссе свою израненную душу. Теперь он дрожал от желания. Его рана была слишком глубокой, чтобы Тэсса могла залечить ее. Но она попробует облегчить боль.
– Мне кажется, мы не в той комнате, – пробормотала Тэсса, потянувшись к пряжке его ремня.
