– Моя жена была архитектором и спроектировала этот дом.
– Да, это многое объясняет. – Он удивленно поднял бровь. – Вы не похожи на человека, которому приятно, что его дом будут фотографировать. Зато гордитесь своей женой. Это хорошо.
На самом деле Джефферсону вовсе не хотелось, чтобы она считала его хорошим, и он бросил угрожающий косой взгляд. Женщина, видимо, все поняла, потому что подошла к большой черно-белой фотографии, висевшей на стене.
– Кто это?
«Люди, ответственные за то, что вас еще не отправили отсюда вон», – подумал он.
– Это я с дедушкой и бабушкой на фоне их старого дома.
– Очень выразительная фотография.
Именно так отзывалась о ней Хейли. Ей не нравилось, когда на стенах развешивают семейные фото, но, откопав этот снимок, она увеличила его и перенесла на холст.
– Сколько вам здесь лет?
– Шесть.
Она повернулась и посмотрела на него.
– Почему у вас такой печальный вид?
Ну вот, началось. Хейли никогда не задавала вопросов об этой фотографии, видя в ней произведение искусства. Ей нравилась композиция, старые балки дома, собака на крыльце, вилы, прислоненные к забору. А эта женщина смотрела так, словно видела все его утраты, и это бесило Джефферсона.
– Незадолго до этого я потерял родителей. – Он старался говорить сухо, давая ей понять, что не ждет отклика, но все равно заметил ее потрясенное лицо, прежде чем она успела отвернуться и провести кончиком пальца по раме.
Взгляд Брук следовал за пальцем, она молчала. Но лицо сказало все. Она жалела его. Он мог бы сказать, что у этой женщины доброе сердце, хотя она и назвалась вымышленным именем. Она не просто жалела его. У нее разрывалось сердце. И Джефферсону это совсем не нравилось.
– Я беру вас только на время. Когда пройдет фотосессия, я вернусь к своему прежнему существованию. Возможно, надо подумать, устроит ли вас занятость всего на две недели.
Последняя отчаянная попытка дать понять, что это место ей не подходит. Вернее она не подходит ему.
– Временная работа – это именно то, что мне нужно. Две недели. Придется потрудиться.
Она очень старалась не показывать свое сочувствие, но в словах «Придется потрудиться» все равно слышалось «спасти вас». Но разве это не он спасал ее? Если думает, что поменяется с ним ролями, ее ждет неприятный сюрприз.
– Мы еще не оговорили условия. На какое вознаграждение вы рассчитываете?
– Я еще не прошла трехдневный испытательный срок.
Он посмотрел ей в лицо, по-прежнему казавшееся нежным, но он мог поспорить, что она из породы трудяг-отличниц. Если Брук Нельсон хотела произвести на него впечатление, ей это удалось.
– И все же.
Женщина назвала неприлично низкую сумму и добавила:
– Плюс комната и питание, конечно.
Джефферсон уставился на нее. Впрочем, стоит ли удивляться. Очевидно, она чего-то боится. Страх привел ее сюда, и она не хотела уходить.
– Я в процессе переезда, – неуверенно пояснила она и, видимо почувствовав, насколько неубедительно выглядит объяснение, добавила: – Этот дом кажется огромным. Разве здесь не найдется свободной спальни? Или двух? Или дюжины?
– Я не уверен.
– Кроме того, как хорошая домработница, я должна вам готовить. Будет проще, если я останусь здесь. Вы не находите?
Вот опять. За ее хвастливым заявлением «я самая хорошая домработница» сквозил страх.
Брук Нельсон – или как ее там – хотела остаться здесь. Под его крышей и под его охраной. Джефферсон подумал, что в качестве места, где можно спрятаться, Стоун-Хаус с легкостью занял бы первое место. Но, правда, не в том случае, если прятаться от самого себя.
Он невольно задумался, искала бы она приют у него, если бы знала, что однажды он уже не смог защитить другую женщину. Свою жену. Которая ждала от него защиты.
Еда. По правде сказать, Джефферсон никогда не думал о том, что домработница должна готовить еду. Он искал помощницу, чтобы привести в порядок дом перед съемкой, и уже собрался сказать, что готовка не входит в их договоренность, но вдруг с удивлением обнаружил, что не хочет этого делать. Джефферсон уже не помнил, когда последний раз ел домашнюю пищу. Во рту выступила слюна. Собственная слабость вызывала раздражение.
– Послушайте, вопреки здравому смыслу я дам вам шанс. Но предупреждаю, будете много болтать, вам придется уйти.
Ему показалось, что Брук хотела что-то сказать, но сморщила губы, приложив к ним пальцы и положив в карман воображаемый ключ. Прежде чем он почувствовал облегчение, она снова достала из кармана ключ и изобразила, что отпирает рот.
– Возможно, прежде чем дадим обет молчания, вам следует провести меня по дому, чтобы расставить приоритеты. А я составлю список того, что надо сделать в каждой комнате.
Разумная просьба. Как тут откажешь?
– Давайте начнем отсюда, – продолжила она, видя, что он молчит.
– Эта комната самая главная, я заметил на окнах пятна от дождя.
– Значит, окнам наивысший приоритет. Но я, наверное, приведу их в порядок непосредственно перед съемкой, чтобы сияли по максимуму. Хорошо?
– Хорошо. – На самом деле он так не думал.
– Пыль я вытру. У вас найдется лестница? Я вижу паутину. – Джефферсон хмуро посмотрел туда, куда она показывала. Он не любил пауков. Пока он думал, Брук подошла, хлопнула рукой по дивану. Поднялось облако пыли. – Это я почищу пылесосом, а если позволит погода, можно вытащить мебель на улицу и выбить.
Он не представлял, как она собирается вытаскивать мебель на улицу. Угловой диван был просто огромным. И, судя по всему, ей действительно может понадобиться лестница. Но на самом деле Джефферсон не хотел, чтобы она полезла на лестницу, потому и искать не собирался. Надо дать понять, что он не намерен втягиваться в какое-либо взаимодействие с ней. Он уже собирался возразить, когда Брук снова заговорила.
– Здесь спертый воздух. Думаю, если как следует выбить мебель, запах уйдет. – В его доме спертый воздух? – Для съемок хорошо бы придать дому более обжитой вид. Вы ведь почти не пользуетесь этой комнатой, верно?
– По правде сказать, да.
– Что скажете, если мы немного передвинем мебель?
Мы?
– И добавим немного цвета. Возможно, яркое покрывало на диван, несколько глянцевых журналов, вазу с цветами.
– Вам не кажется, что это должен делать фотограф?
– Ну, если он не догадается прихватить вазу с цветами, можете считать, что вам не повезло, потому что ближайшая ваза окажется слишком далеко. С покрывалом я справлюсь сама, если позволите посмотреть, что у вас есть. Вы удивитесь, как много можно сделать из того, что уже есть. Я прекрасно умею пользоваться иголкой и ниткой. Эту блузку я сшила сама.
