– Ну, ты появился – как с горы скатился! – приветствовал его старший конюх Угомон, принимая коня. – Хорошо, туровцы на ладьях, в конюшнях место есть. Что это ты только со своими ближними? В Белзе-то вон что творится – невеста невестой, а людей надо было больше брать, а то и невесту потеряешь, и сам не будешь жив.
– О Белзе и речь. Любачевские меня подбивали туда с войском идти, завтра с вашими поговорю. Если поддержат, тогда пойдем и с войском. Дел невпроворот, вот я и еду, пока дорогу видно. Кто к вам приехал-то?
Угомон хотел ответить, но тут из сеней показался боярин Переяр, спешно оправляя только что застегнутый пояс. Видать, он встал с постели, даже без шапки, и его густые, с проседью волосы стояли дыбом. Конюх отошел, а боярин шагнул к Ростиславу и поклонился ему:
– Здравствуй, князь Ростислав! Вот где встретились!
Ростислав переменился в лице и не сразу ответил на приветствие. Все его мысли были заняты Белзом и почти неизбежным по этой причине противоборством со старшими братьями, поэтому появление здесь кормильца и ближайшего советчика брата Владимирка его насторожило, встревожило и чуть ли не заставило схватиться за оружие. Люди Владимирка здесь? И успели раньше? Зачем Переяр сюда приехал? Чтобы склонить червенцев на свою сторону и просить поддержки для своего князя? Что он успел сделать? И не привел ли с собой целое войско, которому Ростислав может противопоставить только три десятка ближней дружины?
Если бы Переяр догадался, что мысли Ростислава заняты Белзом, и завел разговор именно об этом, то смог бы спасти все дело. Но боярин думал только о дочери туровского князя, которую обманом увез из дома, и был убежден, что Ростислав уже знает о ней или вот-вот узнает.
– Здравствуй, Переяр, – Ростислав сдержанно кивнул. – А ты здесь какими путями?
– Я-то… – уклончиво начал боярин, в душе посылая половца ко всем чертям.
Мысли его метались, лихорадочно отыскивая выход. Неужели Ростислав на самом деле додумался посвататься к дочери Вячеслава туровского и направляется к нему? Приехал бы он сюда на день позже – и они бы разминулись. Но через пару дней он будет во Владимире, обман раскроется, а Юрий еще не забрал свою жену! Ростислав видел здесь его, Переяра, а значит, мгновенно поймет, кто подстроил обманное сватовство! Избежать разоблачения и гнева двух князей будет невозможно, и у половца появится весомый повод, чтобы прогнать Владимирко из Звенигорода!
Все эти ужасные последствия уже казались неминуемы, и у Переяра даже мелькнула мысль убить Ростислава, пока никто не видит. Но он знал, что люди, поднявшие руку на кого-то из Рюрикова рода, всегда плохо кончали. И потому стал выкручиваться.
– А ты-то, княже, куда так торопишься? – принялся расспрашивать боярин, словно ненароком загораживая Ростиславу дорогу в дом. – Тут места разбойные, далеко ли до беды!
– Ты обо мне не беспокойся, я сам за себя постою. Ты-то здесь чего?
– Я-то… Невесту везу.
– Какую? Себе, что ли? – ухмыльнулся Ростислав.
– Себе! Шутник ты, княже. Брату твоему, Игорю Васильковичу.
– Игорю? – Ростислав изумился. – Игоряха жениться надумал? Вот так новость! И почему я ни слова об этом не слышал?
– Да тебя и дома-то не бывает, то ты у ляхов, то еще где…
– Когда же это решили?
– Да еще весной, пока ты к Висле ходил. Как Василько помер и сыновей по столам посадил, они и задумали жениться…
– И отец мне ни слова не сказал! Кого же ему сосватали?
– Вячеслава туровского дочь.
– Кого? – Ростислав не верил своим ушам.
– Туровского князя Вячеслава Владимировича.
– Игорь! Вячеслава туровского! Нет, постой! – Ростислав вдруг схватил Переяра за грудки и тряхнул, так что рубаха затрещала. – Врешь, воевода, ей-богу врешь! Как ее могли весной сватать, если она еще замужем была? Где это видано, чтобы к мужней жене сватались? Ошалел, что ли, Игоряха совсем?
– Пусти меня, Ростислав Володаревич, да не кричи так! – умолял Переяр, стараясь оторвать от своей груди крепкие пальцы разгневанного половца. – Пусти, задушишь! Что ты на меня, старого, набросился? Ведь Вячеслав задумал ее с мужем развести!
– Тогда еще задумал? Врешь, я ведь с ней ехал, она ничего не знала!
Перед глазами Ростислава снова встала светлая березовая роща и девушка с длинной косой, вьющейся по линялому подряснику. Да, это была не она, но настоящая Юрьева княгиня тоже ничего не знала о предстоящем разводе!
– Она не знала, а отец ее знал! – задыхаясь, твердил Переяр, пытаясь если не убедить, то хотя бы запутать половца. – Потому и забрал из монастыря.
– Но Игоряхе-то почему? – Ростислав выпустил его, и воевода прислонился спиной к столбу, шумно дыша и утирая пот.
– Как почему? А Галич? – нашелся Переяр. – Галич – сильный город. Чуть погодя нас всех за пояс заткнет. А Вячеслав-то вперед глядит.
– Но почему Игорь мне ничего не сказал? Тайком сосватал, тайком за невестой послал, будто я ему не брат, а незнамо кто!
– Верно, боялся, что перехватишь невесту. – Переяр почти отдышался и даже позволил себе усмехнуться. – Ведь невеста завидная! А захочешь ты, чтобы Галич и Туров единым строем против тебя встали?
Ростислав отвернулся, переводя дыхание. Переяр наблюдал за ним. Это хорошо, если удастся посеять недоверие между Ростиславом и его двоюродными братьями Васильковичами, которые в споре со старшими Володаревичами наверняка встанут на его сторону. А Теребовль и Галич могут выставить немалое войско, и зря они с Владимирком не подумали об этом раньше. Но сейчас все складывалось очень удачно.
– Мой тебе совет, вот послушай меня, старика! – добавил Переяр, довольный растерянным и смущенным видом Ростислава. – Поезжай-ка ты в Галич, поговори с Игорем Васильковичем, убедись, друг ли он тебе.
– Друг ли? – Ростислав смерил его взглядом. – А то ты не знаешь, боярин, если от него сватом едешь! Да, а ты-то здесь при чем? У Игоря, чай, свой кормилец имеется! Где Рагуил? Занемог, что ли?
– Точно, занемог, – подтвердил Переяр. – Я как раз у них в Галиче был, когда посольство снаряжали, вот меня и попросили. Ты, говорят, Переяр Гостилич, человек мудрый, уважаемый. Съезди, привези невесту. А я что? Разве трудно мне Игоря уважить? Я ведь его еще вот таким помню…
– Нет, на коня не ты его сажал!
[24]
– Ростислав оборвал боярина, готового пуститься в чувствительные воспоминания.
– Да нет, я что… А ты поезжай, – настойчиво советовал Переяр. – Нас не жди, мы-то медленно едем, чтоб княжна в дороге не утомлялась. Лучше тебе первым в Галиче быть.
Если бы удалось спровадить половца поскорее, это было бы огромной удачей. Не дай бог, он завтра увидит посольство, так сразу поймет, что перед ним не галичане, а звенигородцы, то есть все обман.
