Печально, что в угоду ущемленной гордости родовитая магичка готова потоптаться по чужой репутации. А ведь я не стремлюсь к первенству, даже желания такого нет! Я стараюсь держаться в тени, но не все преподаватели понимают мою позицию.
— Ты слышал, Монтэм? Пойдем к ректору, а затем к Оку? Или попросишь прощения у девушки сейчас?
Угрюмые близнецы недовольно, с напряженным ожиданием глядят на графа Фрайда. Тот колеблется недолго:
— Прости, Близард, что, не разобравшись, наговорил тебе гадостей.
Не дожидаясь моего ответа, он поспешно идет в сторону общежитий. Братья Рауллы в один голос буркают «извини» и торопятся догнать товарища.
— Спасибо, что заступился, — с чувством благодарю защитника.
Он улыбается, и на его левой щеке появляется симпатичная ямочка.
— Да не за что, я просто ненавижу несправедливость. Шел с конюшни, услышал, как они тебя оскорбляют… — Парень морщится. — Среди аристократов так много надутых каплунов.
Сравнение подтянутых боевиков с откормленными петухами вызывает, к моему стыду, улыбку.
— Кстати, я Эйнар Гарден.
Не аристократ? Удивлена. Студент не принадлежит к титулованному сословию, но будущий герцог и его друзья считаются с ним. Странно, не правда ли? Впрочем, в среде боевиков ценят не за титулы.
— Соннэя Близард, — представляюсь я. — А ты ведь учишься с графом и близнецами?
Гарден кивает.
— Да, в одной группе. А вообще Монтэм мне знаком со времен ПУЧа, он неплох, когда не задирает нос.
Давнее знакомство еще по Пандурскому университету чар многое объясняет.
— Удивительное совпадение, что ты перевелся сюда вместе с графом.
— Нет, на самом деле все обыденно. Здесь преподает друг моего отца, он давно звал, и я наконец согласился.
— Понятно…
Заметив, что я переминаюсь с ноги на ногу, Гарден интересуется:
— Куда-то спешишь?
— В библиотеку.
— Можно я тебя провожу?
С моей стороны будет некрасиво отказать спасителю, и я киваю.
— Надеюсь, госпожа Мылова не вспомнит, что в первом семестре я потерял учебник по истории империи.
Гарден улыбается, и ямочка на щеке придает ему задорно-хулиганистый вид.
Боевики редкие гости в библиотеке, поэтому на него смотрят доброжелательно, и госпожа Мылова, старший библиотекарь, о старых «грешках» парня не вспоминает. Забавно, но именно Гарден помогает мне выбрать словарь из двух предложенных младшим служителем сокровищницы книжных премудростей.
— Я учу орохорский уже третий год, было бы странно, если бы не разбирался в пособиях по языку, — признается он просто, не рисуясь.
И мне становится грустно: Гарден уже четверокурсник, вместе учиться нам всего полтора года. Хотя о чем это я? Если у меня все получится, то после праздника Рассвета великой Ма я не вернусь в академию. Соннэя Близард тихо и незаметно исчезнет.
А в следующем учебном году в столичном университете среди десятков первокурсников-целителей появится эрдесса, которая постарается забыть, что некогда откликалась только на свое второе имя — Соннэя — и считалась простолюдинкой…
— Грустишь из-за графа с дружками? — участливо интересуется Эйнар. — Не переживай, они не будут болтать лишнего, Монтэм понял свою ошибку.
Некоторое время идем по этажу целителей в молчании. Настенные светильники горят через один. Тишину нарушают лишь наши гулкие шаги: в столь ранний час в ВАМП почти никого нет, даже преподаватели еще дома, пьют утренний чай.
Одна мысль не дает покоя: как Гарден понял, что я действительно сдавала экзамены без чьей-либо помощи? Не сумев одолеть любопытство, задаю вопрос вслух.
Гарден с улыбкой (он очень веселый парень, и этим напоминает моего брата) объясняет:
— Друг отца как-то упоминал твое имя в разговоре. Он долго находился под впечатлением от того, как одна адептка прошла вступительное собеседование и сдала экзамены с зачетами по семи предметам зимней сессии, притом отвечая без подготовки.
— Никакого чуда здесь нет.
Собеседование пройдет любой, у кого есть магический дар. Профильные предметы — основы анатомии, первую помощь, травоведение — я учила еще дома, что неудивительно с мамой-целительницей. Да я атлас человеческих костей рассматривала чаще, чем картинки в книге сказок! А когда подросла, больше бывала в бесплатной лечебнице, чем в гостях у сверстниц и в салонах столичных модниц… Этикет, история империи, история рас — предметы, которые могли бы вызвать трудности у подлинной Соннэи Близард, дочери старосты Яблоневки, забытой Создателем деревни, но не у меня. Единственный предмет, на котором могла споткнуться магичка, до определенного момента не ведающая, что такое физический труд, — это бытовая магия. Но и ее я успела подучить, пока готовили фальшивые документы.
Теперь уже в синих глазах моего нового знакомого любопытство. И, наверное, сам Искуситель посылает мне игривый настрой, коли я предлагаю:
— Хочешь, расскажу, как удалось сдать столько предметов?
— Могла бы и не спрашивать. Конечно, хочу!
Показательно вздыхаю и, убедившись, что в коридоре мы одни, шепчу:
— А ты сохранишь мою тайну?
Глаза боевика задорно сверкают:
— Если она не будет угрожать благополучию нашей империи, то да.
— У меня очень хорошая память. За один присест я могу выучить до десяти заклинаний.
— И сколько длится этот присест? — насмешливо интересуется он. — Целый день?
Загадочно улыбаюсь и молчу. В моих словах ни капли лжи. По какому-то странному наитию я признаюсь Гардену в том, что известно лишь моим родителям и брату.
Среднестатистический маг способен заучить текст заклинания на древнем языке, слово-ключ и знаковую схему за час-полтора. Заучить так, чтобы заклинание произносить не потребовалось, а хватило бы ключа и схемы, вспыхивающей перед глазами, точно огненное клеймо.
Мне же достаточно нескольких минут, в зависимости от сложности заклинания. Откуда такие умения, не выяснил и отец, а он лучший маг-теоретик Кронийской империи. Именно он внушил мне мысль о том, что распространяться о способностях чревато неприятностями. «Твоя память — чудо Создателя, светлячок. И лучше о нем молчать, зависть окружающих — не то, чего хотел бы я для своей дочери».
Папа знает, о чем говорит. Он-то как раз неблагородного происхождения, но выбился в маги и аристократы с наследным титулом, что для теоретика намного сложнее, нежели для выпускников с трех привилегированных факультетов — боевого, целительского и некромантии. Прадед нынешнего императора издал закон, согласно которому эти три категории магов, имеющих наибольшее значение для государства, вместе с дипломом получают ненаследный титул учтивости и право на обращение «эрд» или «эрдесса». В дальнейшем, доказав свою преданность и нужность державе, они могли получить земли и титулы, передающиеся детям.
