— Соннэя, я пойду?
— Конечно, Йоль, — отмахиваюсь от охранника, погрузившись в диагностику.
Через пять минут список увечий удлиняется: синяки, следы плетки, потертости от веревки, краснота глаз, тусклые волосы…
Мои собственные волосы встают дыбом. А Корица, не замечая реакции на свои слова, испытывает восстановленный голос, рассказывая, как ей повезло с нынешним поклонником:
— Страстный и умелый, он мастер превращать боль в наслаждение… И думает в первую очередь о моем удовольствии, такой заботливый!
Невольно кошусь на еще не убранные следы от связываний. Да, очень заботливый…
— И безумно щедрый — платит за ночь, даже когда не собирается появляться, лишь бы Фло не предлагала меня другим. И, наверное, красивый. — Заметив мой недоуменный взгляд, мечтательно поясняет: — Он, как и ты, носит маску, это так романтично!
Одно из двух: или лицо господина сильно изуродовано, или он женат и боится, что супруга узнает о его темных пристрастиях.
Исполнив свои обязанности, едва ли не выскакиваю из комнаты.
А Корица вежливо кричит вслед:
— Заходи как-нибудь еще, поболтаем за чаем!
Пребывание рядом с куртизанкой, считающей боль удовольствием, тягостно до такой степени, что, позабыв о правилах безопасности, я не вызываю охранника.
И за это вскоре расплачиваюсь.
— Блудницы! Прелюбодеи! — Грозно крича, по коридору быстро шагает мужчина в темном камзоле. Полы его расстегнутого плаща напоминают опущенные крылья падальщика.
Всполошенные куртизанки выглядывают и, охая, прячутся обратно.
— Создатель и его наместники покарают вас!
Обычно с обличительными речами в бордель прибегают жены, узнавшие, где ночами пропадает благоверный, или служители дома какого-нибудь святого… Как правило, Фло таких живо приводит в чувство.
Тотчас сориентировавшись, пытаюсь также укрыться. Поздно! Блюститель нравственности меня замечает:
— Распутница! Своим дыханием ты оскверняешь мир!
Мои ноги резко подгибаются — в полумраке коридора я наконец узнаю мужчину. Граф Рубер Уман Эктор, младший и единственный оставшийся в живых сын герцога Монтэма, владетеля этого сурового края и Вышеграда в частности, а также одного из меценатов ВАМП.
Схватив меня за предплечье, благородный эрд вопит прямо в ухо:
— Развратница, а еще чародейка! Не отпирайся, я чую в тебе магию! Император оплачивает учебу, а ты продаешь свое тело, тварь?!
— Эрд, успокойтесь! Вы ошибаетесь!
Я вижу, как в конце коридора появляются бледный Йоль и запыхавшаяся Фло. Но могу надеяться лишь на себя — применять силу к чопорному аристократу, входящему в городской совет, они не решатся.
И пока меня трясут так, что клацают зубы, свободной рукой вытаскиваю из горловины платья знак святой Виржии, свидетельство зарока жить в чистоте.
— Вы ошибаетесь, эрд, я не блудница!
Взгляд на амулет, и герцогский отпрыск сдувается.
— Но… но что ты тут тогда делаешь? — искренне изумляется граф Эктор. Секунда, и его лицо багровеет от гнева. — А-а-а! Ты здесь практикуешь, мерзавка!
Тонкие пальцы, быстро-быстро перебирая ткань, закатывают поочередно рукава моего платья:
— Где?.. Где браслет?!
Папочка, ты сейчас далеко, но, надеюсь, ощущаешь мою благодарность! Спасибо, что показал, как снимать следящие артефакты!
— Эрд, вы ведете себя недостойно! — Пока аристократ стоит ошарашенный, представляю на своем месте мамину сестру, умеющую замораживать любого своей надменностью. И требую: — Отпустите меня!
Растерянный граф Эктор подчиняется:
— Что вы забыли в обители порока, эрдесса?
Опасаясь наткнуться на подобную облаву, устроенную хранителями общественной морали, я заранее подобрала разные варианты ответов для разных ситуаций.
— У меня скоро свадьба, должна же я знать, чего ожидать в первую брачную ночь?
— Эрдесса! Ваши устремления — дорога к погибели! Одумайтесь и не читайте никчемных книжонок!
Эту версию я действительно подсмотрела в романе модного писателя. Сюжет «Поцелуя темного принца» прост: юная аристократка, желая порадовать жениха, просит куртизанок обучить ее искусству соблазнения. И после череды приключений выходит замуж за самого принца Ирдийской империи. Вздор, безусловно, мы с мамой смеялись, читая об этом, но было время, когда в столице не одному отцу благородного семейства пришлось вытаскивать глупую дочурку из борделя. К слову, правитель Ирдии предупредил автора любовного романа, чтобы тот не появлялся в его стране.
— Эрд, проводите душеспасительные беседы со своими детьми.
Гордо вздернув нос, я иду к ошарашенным зрителям моего маленького представления.
— Эрдесса, представьтесь, я обязан поговорить с вашими родителями!
— Я совершеннолетняя, эрд, не утруждайтесь. — Вру и не краснею.
Не дожидаясь ответных действий аристократа, ускоряю шаг и вскоре сбегаю по лестнице на первый этаж.
— Ну ты и лицедейка… — догнав, одаряет меня комплиментом Йоль. — Не высовывайся из кабинета Фло, пока она разбирается с аристократом.
И я не высовываюсь. После всех неприятных событий меня трясет, хочется с головой укрыться одеялом. Или хотя бы попить водички.
Нахожу хрустальный кувшин и, проверив его содержимое на наличие ядов (вдруг один из цветиков, обидевшись на хозяйку, вздумал ее отравить?), заклинанием придаю свойства успокоительного и жадно пью прямо из сосуда. Да, я нарушаю одно из своих правил — не касаться напитков и еды под крышей этого дома. Но я испугалась до полусмерти, а пара глотков наговоренной воды поможет продержаться до конца дня.
Дагер, племянник Фло, без прикрас описал коварство родной тети в первый же день, когда меня направили сюда на работу. Как-то Фликс, его отец, попросил сестру помочь избавиться от неугодной невесты сына, и Фло, ловко войдя в доверие пары, напоила девушку чаем со снотворными травами, а затем уложила несчастную в кровать ее старинного поклонника. К чести Дагера, он не отказался от возлюбленной, да только она выбрала не его, а другого, того, с кем проснулась…
Амулет вызова, накаляясь, обжигает шею. Срываю — красный! Срочный вызов, вопрос жизни и смерти! Но кто и где нуждается в помощи?.. Точно не в борделе — за мной просто явились бы.
Фло вбегает в комнату, когда я уже поправляю капюшон плаща:
— Собирайся! Рыжего подрезали!
— Йоль уже возле кареты?
— Нет, тебя повезу я, — звучит с порога низкий голос.
Как любила говаривать моя нянька, о степном волке речи, а он навстречу.
Мысленно упомянутый Дагер внешне спокоен, можно лишь догадываться, как сильно он переживает о товарище.
