— Мне жаль, Мелисса, но тот орден действительно принадлежит Виттору Орашу.
Женщина упрямо качает головой:
— Ты можешь ошибаться. В конце концов, Ораш — не единственный бывший военный, которого наградили подобной птичкой!
— Я живу в Вышеграде бездну времени и видела такой знак только у него. Это, похоже, редкая награда. Сожалею…
Госпожа Вогар стискивает зубы:
— Пока не увижу своими глазами, не поговорю с Орашем, я верю в его невиновность.
— Улику забрал мэтр. Но у меня есть еще одна. — Я демонстрирую флакон с туалетного столика Корицы. — У Неспящего Ока должны быть образцы биологического материала сотрудников академии, значит…
— Значит, успокойся, Соннэя, не спеши, — перебивает Мелисса и ошарашивает: — Никуда не лезь, я скоро приеду.
— Как приедете?!
— А так. Я не верю, что это Ораш. Приеду — и мы вместе разберемся.
Расстроенно опускаю взгляд. Наставница до сих пор любит этого мужчину.
Что ж, она имеет право на надежду. А мне кажется, что человек, искалеченный физически, может быть таким же и духовно. Люди, пережившие столь серьезные потрясения, меняются, и редко в хорошую сторону. Почему бы Орашу, бесспорно, талантливому магу, но неполноценному физически мужчине, не покупать любовь куртизанки, а затем не изувечить ее в отместку за обман?
К тому же сейчас весна, время, когда активизируются душевнобольные и фанатики.
Мне доводится пережить неприятные полчаса, когда спозаранку не пожелавший представиться маг в черной форме с неизвестными знаками отличия устраивает настоящий допрос:
— Адептка, вам придется довериться мне, если мы хотим установить истину.
А мы хотим? Лично я хочу на занятия и спать. Влезать в тайны благословенных родов точно не жажду.
Невзрачный, сероглазый, с узким длинным лицом и острым носом шатен напоминает мне пронырливую крысу. И мысленно я прозываю его эрдом Пронырой. А что делать, раз он не счел нужным назвать свое имя?
— Я расскажу вам все, что помню, но пить какие-либо зелья не буду. И вы не имеете права меня заставлять, я не преступница.
— Следствие разберется, кто вы, — мерзко улыбается мужчина. — Слишком часто вы оказываетесь рядом с наследником, когда он нуждается в целительской помощи.
Я не выдерживаю обвинительного тона и возмущаюсь:
— Хотите сказать, это я все подстроила?
— Я этого не говорил, но версия не лишена здравого смысла. Это ведь вы попросили графа с друзьями поговорить с поддельным Тайвионом?
Эрд Проныра доволен собой, а я, закусив губу, молчу. Можно сделать хуже, оправдываясь и что-то объясняя.
— Чтобы себя обелить, вы должны согласиться на зелье правды. Отказ выглядит слишком подозрительным.
Я недоверчиво смотрю на мага. Он берет меня на слабо́? Нет, сейчас я себя не очень хорошо чувствую — бессонные ночи и напряженные события сказываются не только на выдержке, но и на внимательности с логикой. И все-таки попадаться на такой трюк не собираюсь.
— Артефакта, определяющего ложь, недостаточно? Я не буду пить зелье, на которое у меня может оказаться непереносимость.
— Послушайте, адептка…
— Адептка вправе отказаться, — резко обрывает его Каррай и громко хлопает дверью.
Слава святым покровителям! Преподаватель приходит вовремя. Мне даже неудобно, что я настолько остро радуюсь ему.
— Допрашивайте студентку в моем присутствии, — велит боевик.
Дознаватель раздосадован, но подчиняется. И допрос возобновляется.
Мага интересует вечер в трактире поминутно, даже незначительные детали, и ради них он готов вывернуть мою память наизнанку. Он изматывает сильнее, чем зимой Каррай, расспрашивавший о шпионе Лардо.
Невзирая на скрытые угрозы, искусник не дает дознавателю применить ничего серьезнее артефакта правды, мотивируя тем, что у меня и так хорошая память и сотрудничаю со следствием я охотно.
Проныра злится — искусник не дает ему работать, доводя до кипения. Особенно сильно его раздражение проявляется, когда в аудиторию входит тот, кого я меньше всего ожидаю увидеть. Рорк Тайдор Лайнет, отец Рича и муж моей бывшей соседки по комнате.
— Я предупреждал не начинать без меня? Свободен!
Выгнав дознавателя, гайрус улыбается:
— Простите, Соннэя, за недоразумение.
Улыбка оборотня не такая, как при знакомстве в доме Каррая. И ни малейшей тени интереса в его взгляде больше нет. Он сдержан, тогда как раньше с удовольствием флиртовал. Молва не врет: встретив суженую, оборотни кардинально меняются.
— Итак, продолжим разговор?
Разговор? Не допрос? Или это одно и то же? Вслух же подтверждаю свою готовность помочь расследованию.
И снова вопросы. Много. Я понимаю, что не попаду не только на вторую, но и на третью, и на четвертую пары…
— А теперь вернемся к кинжалу, которым ранили графа.
Уставшая, как собака, делаю ошибку. Я задаю вопрос, на который не имею права:
— Скажите, а представители герцогских родов погибли от колотых ран?
Эрд Лайнет бросает быстрый взгляд на искусника. И тот отвечает вместо него:
— Это закрытая информация, адептка.
Вот так вот, сразу официально. Суну нос, куда не просят, и меня по нему щелкают… Любопытно только, каким боком к расследованию относится наш искусник? Впрочем, каким-то относится, недаром именно он тренирует команду наследника рода Монтэм.
— Извините.
Отец Ричарда поднимается со стула, и я радуюсь: мои мучения подходят к концу.
— Соннэя, герцог благодарен вам за спасение внуков и просит принять небольшой презент.
Из кармана черной форменной куртки гайрус достает ювелирную коробочку. Щелчок — и драгоценные камни играют всеми цветами радуги, отбрасывая на стол и на гостей волшебные блики.
— Красивый браслет, но искренне прошу простить — я не могу принять его. Я спасала ребят не ради благосклонности их деда.
— Я же говорил, — усмехается Каррай, — а ты не верил.
Без объяснений оборотень покидает аудиторию, чтобы зайти обратно уже с охапкой оранжерейных цветов и бумажным пакетом:
— Надеюсь, это вы примете?
Шурша, бумага выпускает из своих объятий толстую книгу. Одного взгляда на красную с золотыми вычурными узорами обложку хватает, чтобы понять, о чем она, не читая названия.
— «Травник» Зинатара?!
Самый полный, самый подробный, с удобной классификацией. А иллюстрации какие тут! Мм, засмотреться можно на картинки! Я столько раз облизывалась на этот «Травник», заходя в книжный магазин на территории кампуса. Откуда им известно, что я мечтаю именно о нем? Совпадение? Сомневаюсь. Вероятно, кто-то видел, как я мечтательно вздыхала над книгой и ставила ее обратно на полку. Надеюсь, что это был кто-то из аквилонцев, а не специально приставленный шпик. Ведь тогда все мои тайны для искусника и безопасника совсем не тайны.
