– Ну все – понеслась. – А затем уже в микрофон рации: – Всем, полная, боевая!
Сзади Емеля и майор, щелкнули затворами МГ тридцать четвертых, а Док вывел затвор своего шмайсера из предохранительного паза. Муха успел вскарабкаться, и расположиться на дереве, а тройка Холода, должна была уже отойти назад. Теперь все зависело, от профессиональных навыков бойцов, фактора неожиданности, и изрядной доли везения.
«МАН» и «опель» подскакивая на ухабах и выбоинах, пронеслись по лесной дороге, последние метры, а уже буквально перед самым заворотом на базу, «МАН» снова притормозил. Ряба и Еж, слажено вскочили и почти привычно, долго не целясь, сняли вышкарей, пожертвовав только по одному патрону, из бесшумного оружия, на каждого. И едва они снова спрятались в кузове, Гриня, сразу газану, и на скорости, понесся к воротам, всполошив караул на КП. Костя махнул рукой, дав понять Доку – мол, не отставай, и они двинулись следом, успев бросить пару взглядов по сторонам.
– Нам бы сюда пару БМД – забыв, что рядом с ним майор красной армии, с сожалением проворчал Емеля – все было бы намного проще.
– Ракетный удар вообще все бы упростил – хмыкнул капитан.
– Да – кивнул майор – катюшу сюда, и на десять километров, не подгонишь.
Тем временем грузовик остановился пред самыми створками запертых ворот, казалось водитель в самые последние мгновения, передумал их таранить. Егор тут же выскочил из кабины, и начал что-то орать по-немецки, и майор тут же перевел Косте, что тот требует открыть ворота, и пропустить их. Кричит что-то о нападении отряда партизан, и о спасении, только что прибывшего Штандартенфюрера. Для наглядности Костя вылез, и погрозил солдату кулаком, и тот, убедившись в правдивости сказанного оберштурмфюрером, начал открывать ворота.
В этот момент из будки выглянул заспанный унтер, может, хотел что-то сказать, или остановить солдата, но створки ворот, уже медленно раскрывались, да и лейтенант мешкать не стал – выхватил нож, и отправил часового на воротах к праотцам, а затем прыгнул к дежурному штабс-фельдфебелю. Ударом ноги, втолкнул того обратно в будку, а уже там вырубил.
А тем временем, машины свободно въехали на территорию, дверцы раскрылись, пассажиры выскочили, и капитан начал отдавать команды по рации.
– Всем у кого есть – надеть броню.
– Да тут и бронники не помогут – буркнул Емеля – положат нас, как пить дать.… А тут еще и собственным оружием пользоваться нельзя…
– Отставить роптать – прервал Костя, надевая поверх кожаного плаща, свой комплект защиты – все равно, никто кроме нас.
Как только бойцы облачились бронежилеты, Костя прихватил в руки свой шлем, трофейный шмайсер, и уже на ходу распорядился:
– Гриня – разверни пулемет – указал он на пулеметное гнездо за мешками с песком – и сторожи машины, у нас там вся сила. Ряба – на вышку. Емеля и Док займитесь дотами. Майор, допроси унтера, узнай, как проникнуть в бункер и сколько там охраны? И помните – зря не рисковать и не геройствовать. Плохие позиции меняйте, пристрелянные тоже. Еж, Егор – вы со мной.
Десантники и красноармейцы ринулись исполнять, а они втроем, все в эсесовской форме, но в своих защитных комплектах, не скрываясь, направились к видневшемуся за казармой и еще какими-то постройками, кургану. Кургану, который раскопали, и прямо в нем построили бункер-лабораторию.
– Муха держи все на контроле! – Уже пройдя с десяток метров, распорядился Константин. – Гляди в оба, вдруг мы кого проморгаем…
Они беспрепятственно дошли почти до пищеблока, и капитан, уже пожалел, что мины, которые установила тройка Холода – таймерные, и скоро взорвутся. Но кто ж знал, что удастся проникнуть так глубоко, не подняв тревогу. Но как, ни продумывай план, накладки бывают всегда. Они и так, без шума проникли достаточно далеко…
Еще пару шагов, заставивших всех подумать, что им просто несказанно везет, и тут они, одновременно нарвались и на наряд по кухне, видимо спешивший готовить завтрак. И на обходящий территорию патруль с овчарками, которые тут же залаяли.
– Русский дух, суки почуяли – прошептал Никита – убирая за спину свой «вал» и берясь за пулемет, который Ряба, добыл на вышке у барака.
– Недолго музыка играла – зло усмехнулся Костя – недолго фраер танцевал…
Тут из-за угла, показался еще и гауптштурмфюрер, видимо спешащий на КП, и это уж точно был не дурак. Он цепким глазом окинул троицу, немного задержался на Константине, и уже открыл рот, чтобы что-то спросить. Скорее всего, это был ротный ротмистр, совмещавший обязанности дежурного офицера, и его успел вызвать унтер, услышав шум, подъезжающих машин.
Как бы все обернулось дальше, заговори с ними немцы, осталось неизвестным. Потому как подозрение в своей бронезащите они вызывали сразу, да и язык знал только Егор, а гауптманн, обратился бы явно к Косте, а тому требовался перевод, чтобы понять что тот, говорит, но и ответить он уже точно бы не смог. Костя сделал надменное лицо, и заорал:
– Хайль Гитлер! – А своим кротко бросил: – Работаем громко – и шагнул навстречу гауптштурмфюреру.
Одновременно с шагом, он откинул приклад на шмайсере, и когда ротмистр отдал честь, просто врезал ему в подбородок торцом приклада. Егор дал очередь по патрулю, а Еж, взялся за «циркулярку» и очередь из пулемета, прозванного так, за издаваемый, при стрельбе звук, мигом успокоила и собак, и их хозяев, и наряд по кухне. Но выстрелы сделали свое дело – по тревоге, уже вскакивали с коек, спящие солдаты.
– Быстро вперед и влево! – Крикнул Костя, оценив обстановку, и меняя фуражку, на каску. – Егор прикрывай! Еж немца помоги дотащить, тяжелый гад…
Вдвоем, они подхватили потерявшего сознание гауптмана, и под прикрытие лейтенанта, потащили в сторону. А едва успели завернуть за угол трансформаторной или генераторной будки, которая стояла не далеко от остатков кургана, когда казалось, отовсюду начали выскакивать немцы, а еще через несколько секунд последовала серия взрывов.
– Огонь со всех стволов! – Скомандовал Костя, подразумевая трофейное оружие.
Среди рвущихся бочек, и продовольственного склада, метались в огне, и панике очумелые от неожиданности гитлеровцы. И если они, и стреляли, то беспорядочно, и непонятно куда. А вот их отстреливали нещадно, пока это было несложно. И началось хладнокровное истребление, не успевающих опомниться эсесовцев. У красноармейцев с ними были свои счеты, а в десантниках, видимо взыграла ненависть, переданная по наследству.
Одиночными, и очередями, стараясь приспособиться к непривычному оружию, вэдэвэшники и диверсанты красной армии, одного за другим укладывали фашистских солдат. Периодически они сообщали друг другу по рациям, о перемещениях немцев, и наиболее опасных моментах.
– Справа двое с гранатам!
– Док на тебя движется четверо!
– Гриня прикрой из пулемета!
– По офицерам бейте!
– Ряба, сними эту сволочь, что стреляет из окна!
