– Он прав. – Джун вытерла слезы. – Нам с Эмметом ничего не надо, кроме как вернуться домой и все забыть. Мне очень жаль, что вы не нашли то, за чем пришли, но раз уж так случилось, почему нельзя просто взять и остановиться? Вы носите маски, а значит, как я понимаю, пришли сюда не для того, чтобы чинить насилие.
– Да, Айзея, мы могли бы просто уйти, – поддержал ее Джеррод. – Скотт и Лоренс знают обо мне больше, чем о любом из вас, но я готов уйти.
– Смотрите! – подхватил профессор. – Мы переночуем сегодня в особняке Пакера и дадим вам шанс спокойно уйти. Повторяю, все будет выглядеть так, будто ничего и не было.
– Стю, ты готов бросить на чашу весов собственное мнение? – спросил Айзея, рассматривая снег под ногами.
– Я с тобой, приятель. Что бы ты ни задумал, я с тобой, – отозвался его подельник.
Айзея кивнул, а потом повернулся, посмотрел на Эбигейл и Тозеров, которые стояли вместе на восточной стороне веранды, подошел к ним и остановился перед Эмметом.
– Я не расслышал, как тебя зовут.
– Эммет Тозер.
– Не против, если я буду называть тебя Эм?
– Конечно, нет. Джун все время так меня и зовет.
– Хорошо, Эм. – Айзея указал на Лоренса. – За все скажешь спасибо вон тому говнюку.
Он поднял пистолет, и на лбу Тозера, между его расширившимися от ужаса глазами, появилась красная точка.
– Нет! – вскрикнула Джун. – Он же ни в чем не виноват!!!
«Глок» негромко чихнул, выбросив вспышку огня, и затылок Эммета взорвался. Тозер упал на колени и завалился на бок. В тусклом свете кровь напоминала черное, разлившееся по снегу масло.
Миссис Тозер бросилась на тело мужа, выкрикивая его имя.
Эбигейл снова ощутила во рту солоновато-металлический привкус. Самые плохие моменты в твоей жизни приходят без предупреждения. Она успела отвернуться, и ее тут же вырвало за перила. Желчь обожгла горло. Одно девушка знала точно: этот момент, эта жуткая сцена останется в ее памяти навсегда, до самых последних дней, и его ничем уже нельзя будет вытравить.
– Ну что, жадная тварь, теперь ты доволен? – крикнул, обращаясь к Лоренсу, Айзея. Фостер бессильно опустилась на снег. Голос бандита и завывания Джун едва пробивались сквозь ветер.
– Эм! Эм, вернись!!! Не смей уходить! – плакала миссис Тозер.
– Знаешь, что будет дальше? – орал Айзея в лицо Кендалу, отступившему в угол веранды, за люком. – Сейчас я поставлю на колени эту стерву и всажу пулю ей в голову. Прямо у тебя на глазах. А потом возьму…
– Нет! – всхлипнул профессор. – Не надо! Я…
Айзея схватил его за горло.
– Не смей перебивать меня! Я возьму эту дрянь… – он указал на Эбигейл, – но стрелять в нее не стану. Я разрежу ей горло и заставлю тебя смотреть, как она истечет кровью.
Девушка взглянула на Джеррода – проводника трясло, и он едва держался на ногах. Стю достал из рюкзака бутылку водки и отвинтил колпачок.
– А потом, если ты еще будешь стоять на своем и нести эту пургу, что, мол, ничего не знаешь… – продолжал главарь; журналистка усилием воли заставила себя подняться и вытерла рот. – Я обработаю…
– Айзея! – крикнул Джеррод.
– Что?
Спайсер шагнул к предводителю. Они встретились у фонаря, два «заснеженных человека».
– Какого дьявола? – Бывший проводник кивком указал на тело Эммета. – Я на такое дерьмо не подписывался.
– Так что ты хочешь сказать? – подбоченился его командир. – Желаешь выйти из дела? Да?
– Я не…
– Знаешь, ты всегда был слаб. Яйца жидковаты, верно?
– Я не хочу выходить. Просто… Ты не говорил, что дойдет до такого.
– Ну вот, дошло, так что соберись и не распускай нюни.
Айзея поднял пистолет и направился к Джун, которая все еще лежала, всхлипывая, на бездыханном теле мужа.
– Ты смотришь, Ларри? – спросил он профессора.
– Я скажу тебе все… – умоляюще уставился на него тот.
– Скажешь потом. Хочу, чтобы ты убедился, что я с тобой не в бирюльки играю.
Бандит остановился и навел пистолет на затылок миссис Тозер.
Лоренс оттолкнулся от перил и с криком рванулся к Айзее. Джеррод и Стю бросились за ним. Айзея направил «Глок» на Кендала. «Сейчас на моих глазах убьют отца», – как-то отстраненно подумала Эбигейл.
На четвертом шаге Лоренс оказался возле фонаря; в этот момент все семеро сгруппировались на небольшом, в двадцать пять квадратных дюймов, пятачке пола…
Что-то глухо треснуло – как будто надломилась балка – и веранда Изумрудного дома ухнула вниз.
1893
Глава 28
Кёртисы и проповедник добрались до Абандона к полудню: спуск от Изумрудного дома, где случилась жуткая резня, занял вдвое меньше времени, чем подъем к нему. Едва поспевая за Иезекилем, они прошли по пустынной главной улице и свернули на боковую, к их дому. Поглядывая на мужа, Глория думала, что уже давно не видела его таким: суровое, с плотно сжатыми губами и каменным подбородком лицо, горящие, словно где-то внутри него набирало силу невидимое пламя, глаза…
– Зек, – сказал Коул, – я думаю, нужно оповестить город и…
– Я больше не собираюсь с тобой спорить.
– У нас здесь разгуливают убийцы…
Иезекиль резко повернулся к нему.
– Разве я, приходя воскресным утром в дом Божий, указываю тебе, как читать проповедь? – Стивен покачал головой. – Вот и ты не учи меня, как исполнять закон.
– Зек. – Миссис Кёртис схватила мужа за руку. – Посмотри!
Над разбросанными по склону холма домиками вились дымки. Спрятанные в хвойных рощицах, занесенные наполовину снегом, эти домики выдавали себя утоптанными тропинками, соединявшими их с боковой улицей. По одной из тропинок, держа на руках завернутую в какие-то одеяла Гарриет, к ним направлялась Бесси Маккейб. Обе были без головных уборов, и тусклые, цвета мешковины, волосы матери развевались под падающим на них снегом. Лицо Бесси разрумянилось от холода, а синяки на ее левой щеке побагровели и пожелтели по краям.
– Всё в порядке? – спросил у нее шериф.
– Увидела, что вы идете по улице, и вот… – с дрожью в голосе прошептала молодая женщина.
– Ты больна, – сказала Глория.
Бесси посмотрела в сторону города. Похоже, ей пришлось сделать какой-то нелегкий выбор, и она еще сомневалась в правильности своего решения.
– Думаю, он снова ушел в запой, – вздохнула она, и в глазах у нее заблестели слезы.
– Кто? – спросил проповедник.
Слезы уже катились по губам миссис Маккейб.
