Глава 45
Они пробрались к Джун по заледенелому мраморному полу, и Кендал достал из кармана лыжных брюк нож Айзеи.
– Как ты, милая? – шепотом спросила Эбигейл, и ее слова разнеслись по фойе эхом, как молитва в огромном, высоком соборе. Фонарь едва светил, и лицо миссис Тозер оставалось в тени.
– Я сильно поранила левую ногу, – дрожащим голосом, сдерживая слезы, сказала она. Журналистка положила руку ей на плечо. Лоренс сел рядом и принялся резать веревку, которой Джун привязали к балке.
– Давно ушел Стю? – спросила Эбигейл.
– Минут десять назад, – ответила пленница.
– Следов возле особняка мы не заметили.
– Он в доме. Услышал какой-то шум на третьем этаже и отправился проверить.
– Что он услышал?
– Звук был такой, словно дерево треснуло. Громкий. А вы как? Что с вами случилось?
– Айзея и Джеррод мертвы. Оба. Они… – Эбигейл внезапно оборвала себя. – Послушай, эту историю я тебе потом расскажу. Скажи, те очки ночного видения и пистолет, Стю взял их с собой?
– Да.
Лоренс размотал веревку и отшвырнул ее в сторону.
– Можешь подняться и повернуться? Я освобожу тебе руки, – сказал он миссис Тозер. Нейлоновые шнурки не оказали сопротивления. – Думаю, было бы нелишним выключить фонарь.
После этого все трое какое-то время стояли в темноте тесной группой.
– Я все смотрю и смотрю на него, – негромко, дрожащим голосом заговорила Джун. – И все думаю, вот он встанет сейчас и подойдет ко мне. Или я проснусь в нашей квартире, потянусь к нему, почувствую в темноте его тепло… Но он ведь уже остыл, да? Как думаете, могу я подойти к нему? Посидеть с ним? Или это будет…
– Слышите? – перебила ее Эбигейл.
– Что? – насторожился ее отец.
– Слушайте, – повторила девушка. Из какой-то далекой части особняка донесся звук, похожий на приглушенный стук отбойного молотка. Фостер узнала его почти сразу. – Стю стреляет из пистолета.
– Ерунда какая-то, – возразил Лоренс. – Скотт в городе. Айзея и Джеррод мертвы и лежат где-то на перевале. В кого он может палить? Здесь же никого больше нет!
Стрельба прекратилась. Вверху, в одном из коридоров, послышались неторопливые, тяжелые шаги. Эбигейл посмотрела вверх – и остальные последовали ее примеру – но так и не увидела ничего в этом вакууме света. Шаги стихли, и журналистка схватила Джун за руку.
Все замерли.
Затаились, не смея даже дышать.
А потом что-то с шумом грохнулось на пол фойе, и женщины от неожиданности стиснули друг дружке руки.
Они стояли в оглушительной тишине, затаив дыхание, не шевелясь.
Наконец Кендал включил фонарь.
– Господи! – выдохнула миссис Тозер. Луч скользнул по растекающейся по полу луже крови и остановился… на Стю. Он лежал в неестественной позе, с разбитой головой, отвернув от них лицо.
– Думаете, упал случайно? – спросила Эбигейл. – Или спрыгнул? Помните, что про него говорил Айзея? Что он после войны не вполне в себе?
– Когда вы ушли, он выпил полбутылки водки, – сказала Джун.
Лоренс покачал головой.
– Посмотрите, пистолета нет, – сказал он, приглядевшись к трупу. – И очков ночного видения тоже.
– Может, он оставил их на третьем этаже? – предположила миссис Тозер.
Профессор направился к западному крылу.
– Подожди! – шепнула Эбигейл и догнала отца. – Ты что, серьезно собираешься подняться туда?
Глава 46
Поскольку центральная лестница в результате падения Эммета оказалась совершенно разрушенной, Лоренс и Эбигейл направились в кухню, чтобы воспользоваться лестницей западного крыла.
Поднявшись на третий этаж, они остановились в изрешеченном пулями коридоре, вызвавшем у журналистки ощущение, что она запуталась в каком-то повторяющемся кошмаре и раз за разом возвращается в один и тот же жуткий мир.
Лучи фонарей пробежали по дверям, по обшитым деревянными панелями стенам и по кучкам снега, скопившегося под дырами в потолке.
Кендал ступил в коридор и, сделав несколько шагов, остановился и прислушался.
Под ногами виднелись следы от пуль – здесь Айзея стрелял в них через потолок. Они обошли дыру, оставшуюся после почти смертельного падения Эбигейл, и добрались до руин центральной лестницы.
– Я ничего не слышу, – шепнула девушка.
– Я тоже. Посмотри. – Лоренс показал на раскатившиеся вдоль стены гильзы. – Во что он стрелял?
Лучи уже почти доставали до конца коридора восточного крыла, и время от времени в них проплывали падающие сверху снежинки – ярко-белые пятнышки в свете фонарей.
– Может, просто психанул? – предположил профессор. – Заправился водкой и сорвался, услышав что-то… В Изумрудном доме постоянно что-то смещается. Здесь полно всяких звуков. Или, может, забежал какой-то зверек… Койот, например.
– Так что, будем возвращаться? – спросила его дочь.
– Да, пожалуй… – согласился было с ней Лоренс, но вдруг осекся.
– Что? – одними губами спросила Эбигейл. – Ты меня пугаешь!
– Что-то вышло из комнаты в конце коридора.
Девушка схватила отца за руку.
– И куда направилось? – произнесла она неслышно, одними губами.
– По-моему, в сторону гостиной. Тень, не больше того. И перемещалась она очень быстро.
– Только давай ничего не предпринимать, ладно? Это же просто глупо! Как в фильмах ужасов, когда люди без всякой на то причины заходят в дома, где водятся привидения… Я хочу уйти.
– Здесь не так, Эбби. Идем. Надо посмотреть, что там.
– Нет.
– Тогда возвращайся в фойе, к Джун, и жди. Но я не уйду отсюда, пока не…
Эбигейл сжала руку отца.
– В этом доме я никуда одна не пойду, – решительно заявила она.
– Тогда тебе придется идти со мной.
Лоренс снова двинулся по коридору, а Эбигейл вцепилась в него, как маленькая девочка.
Разгромленная гостиная в конце коридора встретила их тишиной – лишь ветер негромко завывал снаружи низкими, диссонирующими голосами, как плохо спевшийся демонический хор. Залетавший в пустые окна снег лежал на книжных полках и даже в камине.
Эбигейл посветила на разбитую мебель. Под потолком звякнула люстра. Профессор уже поворачивался к двери, но девушка, прежде чем последовать за отцом, направила луч в дальний левый угол.
– Господи! – вырвалось у нее.
– Что? – откликнулся отец.
