Он поежился, как будто рассказ разбудил уснувшие в его душе страхи.
– Айзея и Стю отвели меня в особняк. Требовали, чтобы показал им, где «оно». Я ответил, что понятия не имею, о чем они говорят. Они сказали, что я лгу. Потом избили. Связали и оставили в комнате на третьем этаже. Несколько раз возвращались, интересовались, не хочу ли я что-нибудь сообщить им, или предпочитаю получить еще. Я говорил одно и то же: не понимаю, о чем речь. Сегодня вечером они снова меня обработали. Потом завязали мне глаза и залепили рот лентой. Через несколько часов я услышал какой-то шум этажом ниже и голоса, которых не слышал раньше. Наверное, это были вы. Примерно час назад мне удалось перетереть веревку на руках о ножку стула…
– Это тогда вас услышал Стю? – спросила Эбигейл.
– Да. Я пробрался вниз, увидел, что Джун охраняет только один из них, и понял, что у меня есть шанс. Стю поднялся наверх, но он был пьян, и мне удалось с ним справиться.
Куинн отпил еще воды. Ветер снаружи завыл как-то странно и пугающе, словно призраки завели протяжную, без слов, песню.
– А зачем вы вообще пришли в Абандон? – поинтересовался Лоренс.
Коллинс улыбнулся.
– А вы зачем?
Между мужчинами явно возникло что-то, понятное только им, и Эбигейл почувствовала это.
– Я планировал провести для Джун и ее мужа экскурсию по городу-призраку. Они паранормальные фотографы, – сказал ее отец.
– И это всё?
Теперь девушка поняла, что это было: недоверие. Два историка оценивали друг друга, и каждый старался определить, что известно другому, о чем можно рассказать и что лучше придержать.
– Так все-таки, что вы искали на перевале? – спросил Коллинс. – По-моему, Эбигейл сказала что-то насчет…
– Ладно, может, хватит ерундой заниматься? – предложил Кендал. – Каждый, кто более или менее занимался Абандоном, знает про золотой запас Пакера, который так и не нашли.
– И вы его ищете?
Секунду-другую все молчали, потом Лоренс сказал:
– Да. А вы?
Куинн кивнул.
– Вы ведь честный человек, Лоренс?
– Ну, это по обстоятельствам…
– А если я скажу, что у меня в куртке есть кое-что, что может нам помочь?
– Меня бы это заинтересовало.
– Заинтересовало настолько, что вы раскрыли бы карты?
– На условии взаимности.
Коллинс опустил руку в карман и протянул Лоренсу ржавый ключ на нейлоновом шнурке.
– Где вы его взяли? – удивился Кендал.
– Открываем карты? – напомнил ему новый знакомый.
– Да.
– Я взял его у одного старика на смертном одре.
– И что он открывает? – спросила Эбигейл.
– Поиском ответа на этот вопрос я занимаюсь последние десять лет, – усмехнулся Куинн. – И знаю, что он не открывает ничего ни в этом особняке, ни в городе, ни на шахте.
Лоренс прохромал к главному входу в Изумрудный дом, распахнул двери и остановился, глядя на падающий снег.
– Всё в порядке? – окликнула его дочь.
Через секунду он вернулся, посмотрел на них, и Эбигейл мгновенно, стоило ему открыть рот, услышала перемену в его голосе:
– Снега выпало на пару футов. Знаю, уже поздно и мы все устали, но если снегопад не прекратится, мы уже ничего не найдем из-за лавины. Придется все отложить до следующего лета, когда сойдет снег. Да и находиться в Изумрудном доме небезопасно – крыша может не выдержать.
– Не понимаю. – Куинн поднялся со ступеньки. – Вы к чему ведете?
– Возможно, я знаю, что открывает ваш ключ.
1893
Глава 52
В обстоятельствах более спокойных Глория, наверное, обратила бы внимание на небо – облака окрасились тысячью оттенков оранжевого и напоминали внутренности перезревшего персика, а с некоторых из них все еще сыпались розовые хлопья снега.
Но ничего этого она не видела – глаза застилали слезы.
Кто-то окликнул ее по имени.
Миссис Кёртис остановилась, повернулась и посмотрела на стоящую далеко внизу часовню. Металлический звон колокола эхом разносился по каньону.
Последние жители Абандона тащились вверх по протоптанной в снегу дорожке. Ближе всех оказалась Эмма Илг – в черной мантилье поверх фиолетового вечернего платья, подол которого уже успел заледенеть. Остановившись в шаге от Глории, Эмма согнулась, пытаясь перевести дыхание, а потом подняла голову.
– Ты не видела Расса? – спросила она. – Что случилось?
Жена шерифа покачала головой, и слезы снова потекли по ее щекам.
– Билли Маккейб и Ооту Уоллас… – простонала она. – Знаешь их?
– Знаю. А что?
Глория уже не могла больше сдерживаться.
– Думаю… они убили наших мужей.
Раскрасневшееся лицо жены доктора моментально напряглось и застыло.
– Нет. И не говори мне такое! Расс и Иезекиль уехали вперед. Они ищут нас.
– Послушай, Эмма…
– Я не стану тебя слушать.
– Прошлой ночью Билли и Ооту убили мистера Пакера и забрали его золото. Вот почему наши мужья отправились на перевал. Но прошло уже четыре часа, а Зек так и не вернулся.
– Откуда ты знаешь, что они…
– Билли сам заявился в наш дом и едва не убил меня.
– Ты видела их мертвыми?
– Нет.
– Значит, они живы. Мой муж где-то там.
– Пожалуйста, Эмма…
– Ни слова больше! – Миссис Илг решительно зашагала вверх по тропе, попутно толкнув Глорию в снег.
Где-то на горе вскрикнула женщина.
* * *
– Эл, мать твою, убери от меня свои грязные лапы! – потребовала Джосс.
– Эй, потише, тут дети рядом! – огрызнулся помощник шерифа. – Прикуси язык и…
– Не указывай мне. Ты слишком сильно затянул эти железки у меня на запястьях. От них руки немеют. И мне нужна таблетка для мозгов.
– Вот доберемся до места, сверну и дам затянуться. Успокойся, не буянь.
Мэддокс посмотрела вперед, в конец каньона. Метель улеглась, и ей открылся наконец поднимавшийся к Пиле крутой белый склон в двух милях к югу. Она прищурилась, стараясь пройти взглядом по растянувшимся зигзагом черным пятнышкам, похожим на ленточку муравьев-солдат, и подумала, что лучше бы сделала все одна – рискнула бы там, в Абандоне, чем путаться с кучкой этих жалких паломников.
Ближе к скале тропа, утоптанная и разглаженная сотней снегоступов, превратилась в обледенелую лестницу.
