Рюриковичи съехались, и их клинки скрестились. Размен стремительными ударами, и всадники разлетелись в стороны. Разворот. Снова рывок на врага, и более молодой Изяслав, привстав на стременах, опустил верный булатный клинок на Юрия. Однако Долгорукий не ослаб, хотя годы и брали своё. Он подставил под удар щит. Скрежет и треск. Щит Гюрги лопнул, и он сбросил его с руки, а затем попытался вонзить свой клинок в горло Изяслава. Мимо! Великий князь уклонился и закружился подле суздальского владетеля.
Дзан-г! Дзан-г! – звенела сталь, и солёный пот вперемешку с кровью застилал глаза соперников. Но вскоре Изяслав изловчился, ловко перегнулся с седла и всё же достал бедро Долгорукого. Клинок вспорол кольчужные чулки и добрался до мяса. Рывок! Кровь потекла по ноге Гюрги, и он вскрикнул от боли. Долгорукий попытался оторваться от Изяслава, и это у него получилось. Он выскочил из конной схватки. Но бьющихся в поле конников к этому времени уже окружили киевляне и воины из племени голядь, и конь князя Юрия Владимировича налетел на рогатину одного из пеших бойцов. Он с хрипом завалился наземь, Гюрги начали бить его ослопами, и, когда к нему подоспел Изяслав Мстиславич, князь уже не дышал, а тело его представляло собой сплющенный кусок из костей, мяса и брони.
При виде мёртвого врага боевое безумие окончательно оставило Изяслава, и он выкрикнул:
– Всем назад! Отойти!
В измазанном кровью воине трудно было узнать великого князя, но его признали, и язычники отступили от мертвеца. Изяслав Мстиславич слез с коня и, передав повод одному из подскочивших дружинников, приблизился к Долгорукому и склонился над ним. Юрий Владимирович не дышал. На его разбитом лице зияли наполнявшиеся кровью дырки, и, глядя на искромсанное тело родственника, великий князь тяжко вздохнул и задумался. Изяслав вспомнил молодость, когда он и Гюрги ещё не были врагами, совместные походы в степь и планы о том, как обустроить Русь, чтобы всем, кто живёт в её пределах, было вольно и спокойно. Думал ли он тогда о таком вот конце? Нет. Конечно же не думал. И на краткий миг душу великого князя наполнила великая печаль.
Впрочем, он был не сам по себе, и тосковать ему не дали.
– Княже, – на плечо Изяслава легла крепкая рука Микиты Колыванова, – Москву взяли. Суздальцы и владимирцы сдаются и надеются на твою милость, а дружинники Святослава и Гюрги почти все полегли.
– Что с Ольговичем? – не оборачиваясь, спросил Изяслав. – Где он? Вырвался?
– Нет. Погиб, рядом совсем.
– Ну и ладно. Это всё?
Воевода убрал руку и замялся, а затем выдавил:
– Вместе с пленными епископ Мануил Смоленский.
– И что мне с этого ромея?
– Он прилюдно проклинает тебя, великий князь.
– Так заткните ему рот.
Изяслав посмотрел в глаза Колыванова, а тот пожал плечами:
– Но это же духовная особа.
– Тогда отделите его от воинов.
– Понял. Будет исполнено.
Воевода направился в городок, а великий князь вернулся в свой шатёр, привёл себя в порядок, а потом, уже вечером, собрал военный совет. На нём было решено часть воинов, преимущественно чёрных клобуков и переяславцев, отправить обратно в Киев, к которому подходили войска Владимирко Володаревича Галицкого. А всем остальным полкам предстояло продолжить поход, дабы взять Владимир и Суздаль, а затем повернуть на Переяславль-Залесский и Ростов, под которым стояли отряды венедов и новгородцев. План был прост: следовало прижать сыновей Гюрги и остатки Ольговичей, а потом поставить во враждебных городах свои гарнизоны. Это было правильно, и воеводы расходились удовлетворёнными. Однако одного из них великий князь оставил для доверительной беседы.
– Ты что-то хочешь от меня, великий князь? – спросил Изяслава вождь Витовт Лютоверг.
– Да, – кивнул Рюрикович и встал перед язычником. – У тебя есть надёжные воины, которые могут хранить тайну?
– Конечно. – В голосе лесовика была уверенность в себе и своих соплеменниках.
Это понравилось великому князю, и он сказал:
– Сегодня ночью надо убрать одного человека. Придушить. Тихо. Спокойно и незаметно.
– И кто это?
– Епископ Мануил.
– А почему это не могут сделать твои дружинники?
– Думаю, проболтаются, ведь епископ не простой человек.
– Ясно. Сделаем.
Лютоверг покинул великого князя, и ночь в войске того прошла относительно спокойно. Стонали раненые, молились священники, ржали покалеченные кони, коих никто не желал добивать, а похоронные команды закапывали убитых. Всё это было естественно. Но в целом время до рассвета пролетело мирно, люди отдохнули, и только новость о внезапной кончине епископа Мануила немного встревожила воинов. Однако смертей в лагере было более чем достаточно, поэтому о священнослужители вскоре забыли, а в полдень войско разделилось. Чёрные клобуки и отряды переяславского ополчения начали марш в сторону столицы, а основное войско великого князя пошло на Владимир и спустя сутки столкнулось с полками князя Глеба Юрьевича Долгорукого.
Четвёртый сын Гюрги торопился в Москву, на соединение с отцом. Вместе с ним было три с половиной тысячи воинов, и неожиданно он оказался перед десятитысячным войском Изяслава. Отступить не успел и стал готовиться к сражению. Но оно не произошло. К нему выехали плененные киевлянами суздальские бояре, и от них Глеб узнал, что всё потеряно и отец погиб. Сопротивляться было бесполезно, и Долгорукий признал своё поражение, а затем дал Изяславу Мстиславичу клятву на верность, и на этом гражданская война в северо-восточных пределах Киевской Руси закончилась.
После этого в крупных городах Суздальского княжества, от Владимира до далекого Великого Устюга, встали гарнизоны из новгородцев и киевлян. Затем, по совету венедов, о которых Изяслав никогда не забывал, самое крупное после Новгорода русское княжество было поделено на семь частей: Югра, Белоозеро, Ростов, Переяславль-Залесский, Тверь, Владимир и Суздаль. Ну а далее эти владения были распределены между наследниками Гюрги.
Самые жирные куски, Суздаль и Владимир, как водится, достались старшим детям, Ростиславу Юрьевичу и Глебу Юрьевичу. Тверь отошла Борису Юрьевичу. А остальным деткам, чья мать-гречанка пыталась вывезти их в Константинополь, Василько и Мстиславу Юрьевичам, досталось в кормление Белоозеро. Что же касается других земель, Югры, Ростова и Переяславля-Залесского, то они перешли во владение великого князя и стали управляться его наместниками.
Вот такими были итоги битвы под Москвой, и не всё получилось так, как того желал Изяслав Мстиславич. Конечно, в идеале он хотел забрать под себя всё. Но до царского венца было ещё далеко. Поэтому Изяславу приходилось постоянно оглядываться на других Рюриковичей и прислушиваться к их мнению. Впрочем, великий князь считал, что это временно, и не расстраивался, ибо жить собирался долго, и планов на будущее у него имелось очень много.
