Шлите мне еще вопросы, чем смешнее, тем лучше.
Ваш
Андреас
После всего, что она прочла о Вольфе, она поверить не могла, что он прислал ей такое длинное письмо, да так быстро. Она перечитала его дважды, прежде чем села на велосипед и покатила под гору, подгоняемая, помимо гравитации, будоражащей мыслью, что она, может быть, и правда неординарная личность, что в жизни у нее именно поэтому такой бардак, что Аннагрет первая это увидела и что даже если Вольф – самый коварный в мире распутник, а Аннагрет – его сексуально травмированная сводня и даже если она, Пип, падет жертвой его распутства, Стивену она так или иначе отомстит: ведь Вольф, кем бы он ни был, уж точно не слабоват.
Когда доехала до работы, пять минут в запасе еще оставалось. Она задержалась в гараже для велосипедов и напечатала сложившийся в голове ответ:
Уважаемый мистер Вольф! Спасибо за милое письмо, которое пришло подозрительно быстро. Если бы я пыталась заманить невинную молодую девушку в Боливию, чтобы обратить в сексуальное рабство и/или превратить в служительницу моего собственного культа, я бы в точности такое письмо и написала. Честно говоря… приходит мысль… откуда мне знать, что это послание написано не служительницей Вашего культа и сексуальной рабыней по совместительству? Личностью с живым умом и некогда независимым характером? Налицо проблема с верификацией!
Ваша Пип Т.
Надеясь, что заставит его этим письмом обхохотаться еще раз, Пип прошла наверх, в свой отсек. Возле компьютера увидела наклейку от сослуживицы: Вот нашла – ☺ Джанет и распечатку рецепта: “Торт из цельнозерновой пшеничной муки с веганским сырным кремом и ежемалиной”. С тяжелым вздохом рухнула на стул. Мало ей в чем раскаиваться – теперь еще и в недобрых мыслях о сослуживицах.
Но есть и плюсы: похоже, она завязала игривую переписку с мировой знаменитостью. Пип всегда думала, что магия чужой славы на нее не действует, – в какой-то мере даже испытывала к славе неприязнь, смутно родственную ее неприязни к людям, имеющим братьев или сестер. Чувство было такое: почему это ты заслуживаешь настолько большего внимания, чем я? Когда друг по колледжу получил работу в Голливуде и начал хвастаться знакомствами с известными актерами, Пип тихо прекратила с ним общение. Но сейчас она видела: слава значима тем, что на других людей ее магия действует; на них ее, Пип, знакомство со знаменитостью может произвести впечатление, и тогда ее собственная значимость пусть ненамного, но увеличится по сравнению с нынешним нулем. В этом состоянии приятной соблазненности она углубилась в список телефонов Ранчо-Анчо, умышленно воздерживаясь от проверки своей почты, растягивая предвкушение.
В обеденный перерыв она прочла ответ Вольфа.
Вижу, почему Вы так понравились Аннагрет. Мое письмо попало бы к Вам еще быстрее, если бы не прошло через четырехкратное по сравнению с обычным число серверов. В наши дни у высокоэффективного профессионала должен быть, по сути, только один обязательный навык: вовремя разгребать почту. К сожалению, по соображениям безопасности я не могу предложить Вам видеочат. Но важно другое: нашему Проекту нужны люди со здравым смыслом, готовые к риску. Пусть Ваш здравый смысл подскажет Вам, стоит ли рискнуть и поверить моим письмам. Разумеется, Вы можете призвать все возможности интернета на помощь своему здравому смыслу и будьте уверены: если Вы решитесь на прыжок, мы Вас подхватим. Но решать, верить мне или нет, в конечном счете только Вам. А.
Она с удовольствием отметила, что он отказался от обращения в начале письма, и, отвечая, тоже опустила эту отчуждающую формальность.
Но может ли доверие быть односторонним? Не стоило ли бы и Вам довериться мне? Возможно, каждому из нас стоило бы рассказать другому о чем-нибудь таком, чего он стыдится. Я даже готова быть первой. Мое настоящее имя – Пьюрити. Я так его стыжусь, что всегда крепко сжимаю бумажник, когда вынимаю его при друзьях, потому что люди, бывает, выхватывают у друзей бумажники, чтобы поржать над фото в водительском удостоверении, а у меня в удостоверении – “Безгрешность”.
Как Вам это, мистер Безгрешность? Ну, теперь Ваша очередь.
От собственной дерзости кружилась голова, аппетит пропал, и она решительно двинулась по коридору к кабинету Игоря. Тот складывал вещи в портфель: его рабочий день закончился. При виде Пип он нахмурился.
– Да, знаю, – сказала она. – Три дня голову не мыла.
– С желудком лучше? Ты не заразная?
Она плюхнулась в кресло для посетителей.
– Так, послушай, Игорь. Эта твоя игра в вопросы и ответы…
– Давай об этом не будем, – быстро сказал он.
– Ты чего-то от меня хотел и предложил, чтобы я сама угадала. Чего ты хотел?
– Пип, извини. Я везу сыновей на бейсбол. Момент неподходящий.
– Насчет суда я пошутила.
– Ты правда выздоровела? Ведешь себя как-то странно.
– Ты ответишь на мой вопрос?
Игорь смотрел затравленно, прямо как Стивен двумя днями раньше.
– Если тебе нужно еще время поправиться, возьми пару дней. Придешь на следующей неделе.
– Я бы вообще не приходила.
– Вопросы и ответы – это я глупо пошутил. Прошу у тебя прощения. А сейчас извини, меня сыновья ждут.
Сыновья: еще хуже, чем братья и сестры!
– Сыновья могут пять минут подождать, – сказала она.
– Поговорим завтра с самого утра.
– Ты сказал, что я тебе нравлюсь, хоть ты и не знаешь почему. Сказал, был бы рад, если бы у меня начало получаться.
– И то и другое – чистая правда.
– Но у тебя не найдется пяти минут, чтобы уговорить меня не увольняться?
– Завтра – хоть целое утро. Но прямо сейчас…
– Прямо сейчас тебе флиртовать некогда.
Игорь вздохнул, глянул на часы и сел во второе гостевое кресло.
– Не увольняйся сегодня, – попросил он.
– Думаю, как раз сегодня я и уволюсь.
– Из-за флирта? Я спокойно могу без него обойтись. Я думал, тебе нравится.
Пип нахмурилась.
– Так ты ничего на самом деле от меня не хотел.
– Нет, просто так, забава. Просто подразнить тебя. Ты такая смешная, когда злишься. – Он был явно доволен этим объяснением, доволен своим добродушием, не говоря уже о мужской красоте. – Ты могла бы победить на всекалифорнийском конкурсе “Самая злая служащая года”.
– Значит, за твоим флиртом ничего не стояло.
– Конечно, нет. Я женат, в браке у меня все хорошо, мы на работе, существуют правила.
– Иными словами, я для тебя худшая из подчиненных и ничего больше.
– Мы можем утром поговорить о другой работе для тебя.
Вот и все, чего она добилась, пойдя на него в атаку: разрушила давнюю игру, которая делала эту работу хотя бы отчасти сносной. Утром Пип казалось, что большего одиночества и быть не может, но оказывается, может.
