Вдруг одним огромным прыжком к Дарраху подбежал кобольд, в руках которого был бумажный свиток. Кобольд мчался на такой скорости, что чуть было не сбил архивариуса с ног. Даррах отпрянул:
– Ну, что ты нашел?
– Карту владений МакДабов.
Дети пододвинулись ближе.
– Дай взглянуть! – попросил Патрик.
Кобольд поспешил к низкому столику и развернул карту. Все склонились над пожелтевшим от времени свитком. При этом дети не смогли прочитать на карте ни слова. Все надписи были сделаны каким-то причудливым, витиеватым шрифтом. К тому же близнецы не понимали языка надписей – предположительно, они были сделаны на гаэльском. Мона спросила Кайлу, может ли та прочитать, что написано на карте, но девочка покачала головой:
– Я могу разговаривать по-гаэльски, но читать не умею.
Патрик и Мона одновременно вздохнули.
– В любом случае тут сверху написано «О’Коннор». Это, должно быть, развалины, которые находятся на берегу озера, – сказала Кайла.
Даррах кивнул:
– Правильно. А тут написано «МакДаб». Это старый особняк, от которого давно уже ничего не осталось. А вот здесь проходит граница между владениями. Ту часть земель, которую заштриховали на карте, в 1860 году продали некоему Ламонту.
– Следовательно, межевой камень должен быть в этом месте, – сказала Мона и коснулась пальцем карты.
– Или здесь, рядом с границей, но ближе к югу, – заметил Патрик. – Тут земли О’Конноров и МакДабов тоже граничили друг с другом.
– Выходит, межевой камень может стоять в любом месте вдоль границы? – застонала Кайла, но Даррах покачал головой:
– Межевой камень обычно ставят в углу земельного участка, чтобы от него можно было провести прямую линию. Между владениями О’Конноров и МакДабов только два таких угла. Южная часть границы проходит вдоль ручья, который впадает в озеро. Здесь межевой камень ставить ни к чему. Следовательно, он должен находиться на севере, как раз там, куда указала ранее юная дама.
Мона гордилась тем, что ей удалось правильно определить местонахождение межевого камня.
– Насколько я понимаю, вы не дадите нам карту с собой? – с горькой усмешкой спросил Патрик.
От одной лишь мысли о том, чтобы расстаться с драгоценным документом, старый кобольд побледнел.
– Ладно, ладно, – примирительным тоном произнес Патрик. – Но мы ведь можем сделать копию вот этого участка?
Хорошая идея. Мона одобрительно кивнула. Хоть Конг и был маленькой деревушкой на западе Ирландии, но и здесь должен иметься копировальный аппарат.
Даррах кивнул и, к удивлению детей, позвал еще одного кобольда, который принялся перерисовывать на чистый лист бумаги линии, изображенные на карте. Близнецы изумленно наблюдали за тем, как на их глазах возникала точная копия нужного участка границы между владениями.
– Теперь осталось узнать, где находилась часовня! – воскликнула Кайла, и тут же к детям подошел кобольд, в руках которого была потрепанная тонкая книга в кожаном переплете.
– Здесь описывается часовня, которая находилась на запад от небольшого замка О’Конноров и была посвящена святому Патрику. Текст дополнен иллюстрациями одного монаха, который еще в 1774 году писал, что часовня находится в плачевном состоянии.
– А мы можем каким-то образом уточнить, где именно находилась эта часовня? – спросил Патрик, который, пробежав глазами по строчкам, понял, что снова ничего не может понять, так как книга была написана на гаэльском. Или на латыни? Не важно. Главное, Даррах мог расшифровать написанное.
Старый кобольд внимательно прочитал страницу и перевел взгляд на копию карты, после чего снова посмотрел на иллюстрации в книге.
– Вы, кажется, упоминали какой-то крест?
Мона закивала головой:
– Да, наш предок установил на месте развалин часовни крест в честь святого Патрика.
– Хм. Ну, такой крест обычно стоит на пересечении дорог. Поэтому я бы сказал, что он находится здесь. Тут тропинка, выходящая из лесу, пересекается со старой дорогой, которая затем сворачивает на запад в направлении полуострова.
Мона не знала, верными ли были выводы, сделанные Даррахом, но ее сердце забилось от волнения часто-часто. Глаза Патрика заблестели.
– Я бы отправился искать этот крест прямо сейчас!
– Сейчас? Посреди ночи? – удивилась Кайла. – Так дело не пойдет.
– Ты что, боишься? – спросил Патрик. – От тебя я этого точно не ожидал. Обычно боится Мона.
– Неправда! – вспылила его сестра.
Кайла постаралась успокоить близнецов:
– Дело не в страхе или мужестве. Как вы собираетесь ночью разглядеть тень скалы в виде собачьей головы? В письме ведь четко сказано, что ее видно лишь в лучах заходящего солнца.
Кайла снова была права.
Дети попрощались с кобольдами, охраняющими сельский архив, и от всей души поблагодарили Дарраха за оказанную помощь. Кобольд провел их и закрыл за ними ворота.
Дети бодро побежали к развалинам монастыря, где на лужайке паслись лошади. Финола, которая до сих пор вела себя тихо, воспрянула духом и запрыгнула на спину Цере.
– Вперед! – крикнула она и помахала кулачком. – Наконец-то мы отыщем сокровище О’Конноров!
Глава 12
Напрасные старания
Моне казалось, что это самый длинный и унылый день в ее жизни. Хотя бабушка Мирна подняла детей с постели лишь в десять часов утра, проснувшись и спустившись вниз завтракать, Мона и Патрик тут же ощутили, что такое недосыпание. Кроме того, на небе собрались тяжелые тучи и начался проливной дождь. Мона вжалась носом в оконное стекло, но, кроме капель дождя и серого неба, ничего не увидела. Ни единого просвета среди туч, никакой надежды на улучшение погоды. В доме стало настолько прохладно, что бабушке Мирне пришлось разжечь камин в гостиной. Кайла не пришла к ним в гости, но Мона и Патрик не обижались, поскольку и сами не горели желанием промокнуть до нитки по пути к развалинам замка. По этой причине Мона и Патрик сидели дома и размышляли о событиях вчерашней ночи.
– Что с вами такое? – спросила миссис О’Коннор, оторвав взгляд от шитья. – Мона уже два раза успела задремать. И это в полдень!
– Скорее в полночь, – пробормотал Патрик и включил торшер, чтобы иметь возможность читать книгу, страницы которой уже давно не перелистывал.
– Это погода нагоняет на меня тоску. Меня клонит в сон, – ответила Мона и зевнула.
Бабушка Мирна забеспокоилась и, позвав девочку к себе, пощупала ей лоб.
– Только не заболейте, – сказала она и облегченно вздохнула, убедившись в том, что лоб у Моны не горячий.
