Послышались шаги, дверь открылась, и появившийся на пороге высокий молодой парень, закутанный в черное вязаное полупальто и похожий на художника из-за темно-красного шелкового кашне на шее, улыбнулся, приветствуя жданных гостей:
– Я думал, что вы запутались в дверях. – Он продолжал улыбаться, демонстрируя изумительные белые зубы и рассматривая своими темными огромными глазами стоящую перед ним Юлю. Худощавый, он выглядел очень моложаво, особенно свежей казалась кожа на его лице, розоватые скулы, свидетельствующие о здоровом образе жизни, что так редко встречается среди бизнесменов. Легкий ветерок трепал мягкие каштановые волосы. Блестящая россыпь этого натурального шелка была, конечно же, произведением искусства, вышедшим из-под рук настоящего мастера.
Земцова, которая ожидала встретить крупного бритоголового борова или гоблина с колючим взглядом бесстрастных глаз и маленьким лбом, была потрясена. Представив красавицу Белотелову рядом с принцеподобным, утонченным Соляных, она вдруг сразу поняла, что удерживало этих молодых людей вместе. Безусловно, страсть. И Соляных наверняка первым изменил ей. Вот и вся история. Грустная, но встречающаяся довольно часто. Хотя, возможно, что первой изменила Лариса… Теперь это узнать невозможно, а жаль… Измены обычно являются следствием чрезмерной уверенности в себе, а этим могли быть больны они оба.
– Мы тут разговаривали о любви, – зачем-то проинформировал хозяина гостиницы Соболев во время церемонии мужских рукопожатий. Соляных поцеловал ручку Юле и пригласил всех войти в дом.
Внутри не было вычурного офисного антуража, здесь господствовали мягкие плавные линии овальных персидских ковров, зеркал, картин в изысканных итальянских багетах, стилизованных под старину скульптурных групп и напольных ваз с большими букетами нетрадиционных, полуполевых-полуэкзотических цветов. Роскошь подавляла, восхищала, приводила в трепет.
– Ребята, я должен откланяться. – Соболев, сделав пару шагов, остановился, словно сдерживая себя. – Мне пора, меня ждут. Я Юлечку доставил, представил вас друг другу, а теперь вынужден вернуться в город. Телефон мой у вас есть, звоните, если что, вас со мной всегда свяжут. Коля, ты же сам отвезешь их обратно?
– Не знаю еще, возможно, мои гости пожелают здесь остаться… – Соляных откровенно любовался Юлей, чем вызывал раздражение у находящегося рядом Харыбина, изнывающего от ревности.
Соболев уехал, а Соляных пригласил их осмотреть гостиницу. На знакомство с нею ушло почти полчаса, и все это время Юлю не покидало ощущение нереальности происходящего. Широкие мраморные лестницы, колонны, просторные номера со спальнями-альковами, суетливые горничные в синей форме.
– Николай, все это, конечно, прекрасно, но я приехала к вам по делу, – сказала Юля, понимая, что тем самым ставит Харыбина в неловкое положение: а ему-то куда деваться?
– Да, ты иди, а я пойду покурю, – вдруг предложил он сам, избавляя ее от неприятной процедуры объяснения того, что она хочет побеседовать с хозяином этого дворца наедине.
И Харыбин ушел.
Соляных предложил Юле выпить кофе в специальной кофейной комнате – квадратном зальчике, расположенном на первом этаже и выполненном в коричнево-золотых тонах, словно дорогой футляр для драгоценностей, устланный изнутри золотым шелком и шоколадного цвета бархатом.
– Вы совершили весь этот долгий путь, чтобы расспросить меня о Ларисе? – спросил Соляных, усаживаясь за столик напротив Юли и замолчав всего лишь на несколько секунд в ожидании, пока вошедшая в комнату-шкатулку девушка с подносом в руках не расставит чашки, кофейник и блюдо с пирожными.
Девушка ушла, разлив кофе по чашкам.
– Да, представьте себе. Вы удивлены?
– А вы бы не удивились, если бы подобное произошло с вами? Ну, предположите на секундочку, вы какое-то время встречались с мужчиной, потом расстались с ним, и вдруг спустя пару месяцев к вам приезжают с Северного полюса и начинают задавать какие-то вопросы о нем… Что особенного представляет собой Лариса Белотелова, чтобы ради нее было поднято на ноги так много людей и задействованы чуть ли не секретные службы…
– Никаких секретных служб… Все на личных контактах и оказиях, так что не городите чепухи… Вы думаете, ваш дворец произвел на меня такое впечатление, что теперь, разговаривая с вами, я буду заикаться от робости?
Она и сама не поняла, как получилось, что они уже с первых минут общения приняли этот снисходительный, взаимообидный тон.
– Лариса Белотелова, возможно, сама по себе ничего особенного не представляет, но она купила в С. очень дорогую квартиру, продолжая между тем работать маникюршей. Вокруг этой квартиры творится бог знает что; там пахнет смертью… Я бы хотела задать вам всего несколько безобидных вопросов.
– Например?
– Откуда у Ларисы такие большие деньги?
– Она продала здесь свою недвижимость.
– А откуда у нее была эта самая недвижимость? Это вы ей дарили квартиры, бриллианты или что там еще?..
– Я.
– Могу я спросить, почему вы с ней расстались?
– Можете. У меня случились большие неприятности, я обанкротился и, как мне тогда казалось, потерял ВСЕ. И она тотчас меня бросила. Я думаю, она испугалась, что я попрошу ее продать всю недвижимость, чтобы спасти меня… После нашего последнего телефонного разговора, когда я рассказал ей о своих трудностях (я звонил ей из Москвы), она начала действовать и продавать все подряд… Когда я вернулся из столицы, чтобы обрадовать ее хорошими известиями о том, что все, слава богу, утряслось, ее в Петрозаводске уже не было!
– А что же вы не позвонили из Москвы еще раз, чтобы успокоить ее?
– А зачем? Мне было любопытно, как Лариса поведет себя… Ведь у нас была такая страсть, такая любовь… Она вообще казалась мне неземной женщиной, я так любил ее, так боготворил, так идеализировал… И вдруг такой удар. Она бросила меня, испугалась, что я стану нищим и отберу у нее все, что подарил раньше. Такое иногда случается с нами, мужчинами.
Юля заметила, что он сказал «мужчинами», а не «мужиками», и ей подумалось, что Соляных и с мужчинами, наверное, говорит на хорошем литературном языке, не матерится, не ругается и не скандалит.
– Вы подумали сейчас о том, что я, быть может, гей?
Она не ответила на этот вопрос, потому что это было уже слишком: он словно прочитал ее мысли!
– Нет, Лариса была довольна мной, она выглядела всегда такой счастливой…
– И сколько вы с ней прожили?
– Около четырех лет. Довольно долго как для меня, такого непостоянного и легкомысленного, так и для нее… Мы неплохо ладили, и я, представьте себе, ни разу ей не изменил. Лора была так хороша, так ласкова со мной, что, когда она меня бросила и уехала, я долго не мог прийти в себя. Я разыскивал ее по всей стране, а когда нашел, послал к ней своих людей, чтобы попытаться ее вернуть, но она испугалась и заявила, что натравит на меня милицию… Она подумала, что я решил ей мстить. После этого мне пришлось позвонить ей и объяснить, что я на нее не злюсь, что я очень сожалею о случившемся и что она, в конечном счете, свободный человек и вольна поступать так, как ей заблагорассудится…
